— Понимаю! — прошипел Захарус, еще сильнее выпучив усеянные красными прожилками глаза. — Ну а если ты найдешь то, что ищешь, что потом? Неужели ты полагаешь, что сможешь его контролировать? Неужели ты смеешь думать, что тебе по силам то, чего не сумели Гластрод, Канедиас и сам Иувин?
— Их ошибки сделали меня мудрее.
— Едва ли! Ты накажешь одно преступление, совершив еще более тяжкое!
Тонкие губы и ввалившиеся щеки Байяза обрисовались еще резче. Ни печали, ни страха — только гнев, огромный гнев.
— Не я затеял эту войну, брат! Кто нарушил Второй закон? Кто во имя своего тщеславия обратил в рабство половину Юга?
— Мы все сыграли свою роль, и ты больше остальных. Странно, почему я помню то, что ты предпочитаешь забыть. Как ты постоянно ссорился с Кхалюлем. Как Иувин решил отделить тебя от остальных. Как ты разыскал Делателя и убедил его открыть тебе свои тайны. — Захарус засмеялся хрипло и отрывисто, а птицы закаркали и загоготали вместе с ним, — Осмелюсь предположить, что он не собирался при этом отдавать тебе свою дочь. Не так ли, Байяз? Ты помнишь дочь Делателя? Толомею? В твоей памяти есть место для нее?
Глаза Байяза холодно блеснули.
— Возможно, вина действительно лежит на мне, — прошептал он. — Тогда и решение должно быть моим…
— Ты думаешь, Эус провозгласил Первый закон из прихоти? Думаешь, Иувин поместил эту вещь на самый край мира, потому что она безопасна? Это… это зло!
— Зло? — презрительно фыркнул Байяз. — Слово для детей. Его используют невежды, когда говорят о тех, кто с ними не согласен. Я думал, мы переросли это много веков назад.
— Но риск…
— Я решил. — В голосе Байяза звучал металл, и он был остро заточен. — Я обдумывал это многие годы. Ты сказал все, что хотел сказать, Захарус, но ты не предложил мне иного выбора. Попробуй остановить меня или уйди с дороги.
— Значит, ничего не изменилось…
Старик повернулся, поглядел на Ферро, и одновременно к ней обернулись черные глаза всех его птиц.
— А что скажешь ты, демонова кровь? Ты знаешь, к чему тебе нужно будет прикоснуться по его воле? Понимаешь, что тебе придется нести? Имеешь ли ты хотя бы малейшее представление о том, как это опасно?
Маленькая птичка спрыгнула с его плеча и принялась порхать вокруг головы Ферро.
— Лучше беги отсюда, беги не останавливаясь! Лучше бы вам всем бежать!
Губы Ферро изогнулись. Она сбила на землю мелькавшую в воздухе птицу, та рухнула и запрыгала, чирикая, между трупов. Остальные возмущенно загалдели, зашипели, защелкали клювами, но она даже не глянула на них.
— Ты не знаешь меня, глупый старый розовый, с грязной бородой. Не притворяйся, будто понимаешь меня или знаешь, что мне известно и что мне было предложено. С какой стати я должна поверить одному старому лгуну против другого? Забирай своих птиц и держись подальше от наших дел, и тогда мы не поссоримся. Все остальное — пустые слова.