Легче рассечь пляшущее пламя. Легче разрубить мелькающую тень. Их бессилие было оскорблением для его мощи.
— Умрите! — проревел он, и его клинок стал описывать круги, свирепый и прекрасный.
Буква на металле горела красным огнем, оставляя в воздухе сияющий след. И везде, где меч прочертил свой круг, восстанавливался порядок. Очередной шанка лопотал и взвизгивал, куски его тела разлетались в стороны, разделанные и нарубленные так же аккуратно, как мясо на колоде мясника, как тесто на доске булочника, как стерня под косой крестьянина — в соответствии с совершенным замыслом.
Девять Смертей ощерил зубы, радуясь своей свободе и тому, что важная работа идет так хорошо. Он увидел блеск клинка и отскочил, ощутив на своем боку его поцелуй. Он выбил зазубренный меч из руки плоскоголового, ухватил тварь за загривок и ткнул лицом в желоб, по которому тек расплавленный металл, пылавший яростным желтым огнем. Голова шанка шипела и пузырилась, испуская вонючий дым.
— Горите! — захохотал Девять Смертей, и обезображенные трупы, отверстые раны, оружие, выпавшее из рук врага, и расплавленное сияющее железо хохотали вместе с ним.
Лишь шанка не смеялись. Они знали, что их час пробил.
Девять Смертей увидел, как один из них прыгнул через наковальню, подняв палицу, чтобы размозжить ему череп. Прежде чем он успел полоснуть нападавшего клинком, прилетела стрела и попала в разинутый рот твари. Шанка опрокинулся на спину, мертвый как глина. Девять Смертей нахмурился. Теперь он видел и другие стрелы, валявшиеся среди трупов. Кто-то портил его работу. Он заставит их заплатить — позже; сейчас что-то надвигалось на него из-за четырех колонн.
Существо было целиком облечено в сверкающий панцирь, скрепленный мощными заклепками. Верхнюю половину черепа закрывал круглый шлем, сквозь узкую прорезь которого поблескивали глаза. Оно громко храпело и фыркало, словно бык, окованные железом сапоги с громом попирали каменный пол, кулаки в железных рукавицах сжимали тяжелую секиру. Шанка-великан. Или что-то новое, созданное из железа и плоти здесь, во тьме.
Секира описала сияющую дугу, и Девять Смертей откатился в сторону; тяжелое лезвие обрушилось на пол, взметнув фонтан осколков. Тварь заревела на него, широко разевая пасть под забралом, из дыры рта вылетело облако брызг. Девять Смертей отступил назад, танцуя вместе с движущимися тенями и пляшущими языками пламени.
Он уходил, уворачивался от ударов справа и слева, над головой и под ногами. Секира с лязгом врезалась в металл и камень рядом с ним, и воздух полнился хаосом крошек и осколков. Девять Смертей отступал до тех пор, пока тварь не начала уставать под тяжестью этой массы железа.