Я тут поговорил с одним из квартирмейстеров, и он сказал, что генерал Поулдер отказался отпустить к нам хотя бы одного из своих кузнецов, и генерал Крой тоже, так что… — Челенгорм пожал плечами. — У нас их не оказалось.
— И никто не догадался проверить?
— А кто?
Вест ощутил знакомую боль, набухающую позади глазных яблок. Стрелам нужны наконечники, клинки необходимо точить, доспехи, седла и телеги, везущие припасы, ломаются и нуждаются в починке. Армия, в которой нет кузнецов, немногим лучше армии, у которой нет оружия. А они торчат посреди этого насквозь промерзшего края, во многих милях от ближайшего поселения. Хотя…
— Помнится, мы по пути видели штрафную колонию?
Челенгорм сощурил глаза, пытаясь припомнить:
— Да, кажется, там была литейная. Я видел дымок над деревьями…
— У них там должны быть опытные работники по металлу.
Брови здоровяка приподнялись.
— Но они же преступники!
— Ну, какие есть. Сегодня у вас неподкованная лошадь, а завтра нам будет нечем сражаться! Соберите дюжину людей и найдите повозку. Мы отправляемся сейчас же.
Тюрьма возвышалась над зарослями деревьев, за холодной пеленой дождя виднелась ограда — стена из огромных замшелых бревен, увенчанная погнутыми ржавыми штырями. Мрачный вид, да и само место мрачное. Не дожидаясь, пока Челенгорм и его люди подтянутся, Вест соскочил с седла, перешел слякотную разбитую дорогу, приблизился к воротам и замолотил рукоятью шпаги по потемневшему дереву.
Пришлось какое-то время подождать, пока маленькое смотровое окошко открылось. Оттуда на Веста угрюмо глянули серые глаза над черной маской. Практик инквизиции.
— Я полковник Вест.
— И что? — Глаза холодно рассматривали его.
— Я из штаба кронпринца Ладислава, мне нужно поговорить с комендантом этого лагеря.
— Зачем?
Вест нахмурился, изо всех сил стараясь сохранять важный вид, несмотря на облепившие голову мокрые волосы и капли дождя, стекавшие с подбородка.
— Идет война, и у меня нет времени объяснять вам, что к чему! Мне необходимо поговорить с комендантом, это очень срочно!
Глаза прищурились. Некоторое время практик смотрел на Веста, затем перевел взгляд на дюжину замызганных солдат за его спиной.
— Хорошо, — проговорил практик. — Вы можете войти, но только вы один. Остальным придется подождать снаружи.
Главная улица колонии представляла собой полосу размешанной ногами глины между хлипкими лачугами. С карнизов стекали струи воды, расплескиваясь по грязи. Посреди дороги, насквозь мокрые, двое мужчин и женщина тяжело толкали нагруженную камнями повозку, увязавшую выше осей в жидкой грязи. Лодыжки всех троих сковывали тяжелые цепи. Измученные, исхудалые, пустые лица, позабывшие о надежде так же, как они позабыли о пище.