— Люсь, ну что опять случилось?..
— Опять?! — нервно переспросила Люська. — Под этим «опять» ты подразумеваешь, что я, такая несдержанная и невоспитанная, вечно нарываюсь на неприятности?!
— Т-с-с, чего ты заводишься, — он примирительно погладил ее по плечу, — я не это имел в виду. — Что у вас там произошло, зачем ты с ними спорила?
— Да потому что… потому что они дуры! — беспомощно выкрикнула Люська. — Курицы безмозглые… А ты еще зачем-то извинился перед ними, да с какой стати? Необразованные плохо воспитанные хамки!
— Люсь, ну пусть хамки, пусть невоспитанные… Ты-то зачем так нервничаешь? Пусть себе живут, — Дима попытался устало улыбнуться. — Понимаешь, мне с ними еще работать, пересекаться на разных тусовках и съемках, и разве хорошо, если у нас с ними будут натянутые отношения?..
— Извини, — язвительно отозвалась Люська, — что испортила тебе отношения с такими чудесными и замечательными людьми… Я и забыла, что для тебя это — главное.
— Боже, — Дима закатил глаза. — Не надо перевирать мои слова, Люсь. Для меня очень важны отношения с тобой, но это… ты пойми, это — моя работа!
— Я понимаю, — Люська сникла. — Я все понимаю, Дим… Но принять не смогу. Никогда.
— Даже ради меня? — Дима попытался свести все в шутку и слабо улыбнулся.
— И ради тебя тоже. Дим, это ТВОЙ мир. Твой круг. Твое общение. Пусть ты выгодно отличаешься от остальных, но все же ты — его часть…
— Пожалуй, тебе и в самом деле не стоило сюда приезжать, — подытожил Дима.
— Не беспокойся, я не стану портить твои отношения с окружающими, — холодно отозвалась Люська. — Я сейчас же уеду.
— Как — «уедешь»?! Люсь, я не могу сейчас тебя отвезти, ты уж потерпи еще немного…
— Не надо меня отвозить, — отчеканила Люська. — Я не маленькая девочка… Я прекрасно доберусь сама, не буду тебя напрягать.
Она повернулась и зашагала к выходу.
— Ну что это еще за детский сад… — он бросился было за ней, пытаясь остановить, но Люська отстранила его руки.
— Возвращайся к своей РАБОТЕ. Не заставляй людей ждать, не подводи их, — холодно сказала она.
Секунду Дима пристально смотрел на нее, а затем горько и беспомощно бросил:
— Все еще хочешь ехать?.. Что ж, как знаешь… Не стану тебя задерживать.
Люська выскочила из павильона прямо на вечерний морозный воздух. Ее трясло. Она наклонилась, машинально загребла ладонью горсть серого московского снега и, не заботясь о гигиене, отправила его в рот — ей необходимо было освежиться. «Я идиотка, опять все испортила! — стучало у нее в висках. — Какое право я имею требовать от него плясать под мою дудку? Он — талант, он нужен людям, а я пытаюсь сделать его собственной птичкой в золотой клетке, чтобы пел только для меня одной…»