Она догадывалась, что он скажет, но все равно вздрогнула, как будто пронзенная стрелой.
– Что? – пролепетала она.
– Люблю тебя, – повторил он. – Люблю. Люблю.
* * *
Слова любви прозвучали для Маши как лучшая в мире серенада. Это было именно то, в чем она нуждалась. Прильнув к Андрею, прерывисто дыша, она робко поцеловала его. Он ответил на поцелуй твердыми прохладными губами.
Чувствуя, как он напряжен, Маша заглянула ему в глаза.
– Ты меня не хочешь? – спросила она.
– Боюсь осложнить тебе жизнь, – признался он.
– А ты не бойся. У меня и без тебя не жизнь, а сплошное мучение. Люби меня, люби!
Она опять обняла его, прижимаясь всем телом.
– Подожди, – попросил он, задыхаясь. – Пойдем в мою комнату. Сюда могут войти.
Как только дверь за ними закрылась, Маша оказалась в объятиях Андрея и буквально растаяла от жара его тела. Он снова прильнул к ней, но на сей раз гораздо смелее, нетерпеливее. Он смаковал покорные Машины губы, то впиваясь в них, то нежно пощипывая, а потом раздвинул их языком, чтобы проникнуть внутрь. Услышав ее возбужденное постанывание, он запустил язык в самую глубину ее рта, касаясь чувствительной полости.
В голове у Маши все завертелось. Комнатушка, в которой они уединились, накренилась и поплыла куда-то вместе с топчаном, застеленным клетчатым красно-голубым пледом. Она поняла, что именно там все и произойдет.
Небольшое сопротивление, к которому призывал Машу инстинкт самосохранения, растаяло, подобно расплавившейся свече. Она жаждала находиться во власти губ Андрея, потому что прежде ее никогда не целовали с таким рвением. Его страсть пугала и будоражила. Происходящее напомнило Маше о том, что проделывал с ней Влад, и на мгновение она почувствовала отвращение к себе за то, что готова принадлежать двум разным мужчинам.
Однако чувство стыда было приглушено сладкой негой, разливающейся по телу. Маша выгнулась назад, вынуждая Андрея удерживать ее за талию, отчего их тела прижались друг к другу плотнее. Горловой звук, который он издал, музыкой прозвучал в ее ушах. Это был утробный, звериный рык самца, намеревающегося получить свое любой ценой. Ее самолюбие тешил тот факт, что она, чужая жена, способна возбудить такого мужчину, как Андрей.
– Я люблю тебя, – повторил он, оставив Машины губы в покое и переключившись на лицо, мочки ушей, корни волос и шею.
Одной рукой он скользнул вниз по талии и крепко сжал ее ягодицу, другой – оттянул воротник ее блузки. Шумно дыша, Андрей припал к оголившемуся бюсту Маши. Она почувствовала трепетные прикосновения языка, шершавого и бархатистого.