– А точно надо? – Жу с надеждой оборачивается на Манефу. Та садится в развилку ивы. Большая, сонная, как сова. Кутается в белый платок.
– Надо, надо, деука. Всё лето не купаесси, даже в самую жару, я что, не вижу? Что за лето, если не купаесси? Давай сейчас, самое это. Никто тебя не видит, знашь: кому надо – тех нету, а остальным и не надо.
– Вы о ком?
– Ой, давай, знашь это. Разговоры разговривать дома… – Манефа машет рукой, и Жу становится весело.
Никто не увидит. Только Жу, только река, только Манефа. Некому видеть.
Жу отворачивается и снимает Колькину рубашку. Стаскивает через голову футболку, которая под ней. Снимает джинсы и трусы.
Жу стоит голая. Жу сама себя не узнаёт. Белое тело ёжится, ноги утопают в песке. Жу осторожно входит в воду. Вода тёплая, дно скользкое. Жу не страшно.
Закрывает глаза, отталкивается и плывёт.
Вода принимает её такой, какая есть. Худой, долговязой, сутулой. Бритой, ушастой. Некрасивой. С маленькой грудью. С большими испуганными глазами. Несчастной и счастливой. Жу плывёт и смеётся. Переворачивается и открывает глаза. Нога нащупывает дно.
Жу стоит посреди реки – сама себе тростник, сама себе течение. Небо совсем светлое, и ласточки уже замелькали над водой. Деревня впереди совсем на себя не похожа. Церковь нависает над рекой, как облако. По воде тянется туман. Всё белёсое, как будто светится.
Выходить уже или ещё поплавать? Поплавать, решает Жу. Можно даже нырнуть, так легко с лысой головой. Так легко всё.
Наплаваться, наныряться, а потом уже выйти – новым человеком, другим. Ещё неизвестным, родившимся только сегодня.
Собой.
На берегу ждёт Манефа. Держит в руках, готова накинуть на Жу белый платок.
Москва – Вентспилс – Москва
2019 г.