Аккаунт был пылен и заброшен. Последние фотки – с сентября: парк, дерево с алыми листьями, и мама под ним, на носочек привстала, тянется к веточке, такая вся мимими-девочка, няшечка, короткая юбочка, шарфик, сапожки на каблучках – она всегда такая была. Папа фотал. Они тогда куда-то ездили. Без Жу.
Надо бы аккаунт закрыть. А ещё лучше – стереть. Отцу надо сказать, у него наверняка доступ есть. Но Жу не скажет. Знает, что не скажет.
А потом что-то случилось. На чём-то там, во сне, мама засыпалась, – и Жу вспомнила.
Ах да. Вот на чём: на волосах. Жу как будто за столом сидела, а мама мимо порхала, вся такая деловитая, такая домовитая – и вдруг остановилась и говорит: «Жушечка, давай заплету». Волосы трогает и говорит: «Какие у тебя волосы хорошие, всегда хотела, чтобы ты отращивала, чтобы были до попы» – и смеётся.
И тут Жу всё вспомнила – и прорвало. Страх, боль, грудь перехватило, и слёзы потекли, как из крана – гадость, гадость, зачем эти слёзы, но она плачет – и во сне, и в подушку – и говорит, там, во сне: это неправда, тебя же похоронили, слышишь, ты что тут делаешь?! Тебя же закопали давно уже!
А всё почему? Да никогда она её так не звала – Жушечка. Женечка, Жека, Женюша. Как угодно. Но не Жуша. Она и не знала даже, что Жу – это Жу.
И вот мама остановилась. Обернулась и говорит:
– Глупостей не болтай. Кого ещё вы там похоронили?
А Жу не знает. Она теряется и не знает, что отвечать. Жу страшно. Вдруг похоронили живую? Или какую-то другую. Жу не помнит похорон, и гроб, и лицо в гробу – ничего не помнит. Силится, но не может в памяти отыскать. А вдруг и не мама была в гробу. Вдруг мама уехала куда-то, где-то живёт одна, без них с отцом, а Жу и не знает, от неё просто скрывают. Вдруг…
Жу просыпается от удушья. Вытирает слёзы, ловит воздух ртом. Сидит и смотрит в стену. И силится вспомнить: похороны, гроб. Лицо. Хоть что-то. Кого они тогда хоронили.
Но перед глазами – пустота.
«Не со мной, – думает Жу, – просто всё это было не со мной».
И кидается к зеркалу, чтобы проверить – кто там?
Из зеркала смотрит лицо. Знакомое. Испуганное. Волосы длинные. Лохматые. Жу смотрит на них, в отражении и так, трогает, перебирает. И вдруг в каком-то ожесточении хватает со стола ножницы – и режет, режет, кромсает, выдёргивает клочья, короче, короче, чтобы не было их совсем!
Приступ проходит так же неожиданно, как накатил. Вдруг шарахает горячей волной по всему телу – Жу пугается и отбрасывает ножницы. В зеркале – ещё более жалкое, ещё более испуганное чудовище, волосы во все стороны. Не короткие, не длинные, клоками.