– А ты дорогу точно помнишь?
– Точно.
– Ты же не видела ничего.
– Это ты не видел. А я – да.
– У тебя фоник упал, ты копалась внизу, откуда ты видела?!
– Отстань.
Идут опять молча. Брат нервничает, злится. Задерживатеся. Оглядывается. Догоняет снова.
– Вон же ещё дорога, вбок!
– Это к ручью.
– Откуда ты знаешь?
– Манефа сегодня говорила: Овечий ручей там.
– А, ну да. Точняк. Блин, но дорога же может быть и там, не? Не только к ручью, а дальше ещё, разве нет?
Жу не отвечает. Упрямо шагает вверх по холму. Брат опять отстаёт. Вот уже прошли куст сирени. Вот проулок, где дом Манефы. Как всегда выглядит нежилым, не слышно даже собаки. От дороги поднимается пыль и жар. Самое пекло, самое марево.
Хорошо, что так, хорошо, что не дождь.
Хотя, может, в дождь бы совсем не пошли.
Дома скоро кончились, а холм ещё тянется. Оказалось, Манефа живёт почти на краю. Холм тянется, и подъём становится тяжёлым. Жу сбрасывает скорость, брат отстал.
Но нагоняет, когда Жу останавливается перевести дух у столбика у дороги.
– Верстовая черта? – пытается шутить брат. – Граница территории?
Жу пожимает плечами. Сглатывает. От жары во рту сухо, даже слюни запеклись. Перехватывает хлеб под мышкой – жаль, не оставили у Манефы – и топает дальше.
Потом Жу часто будет думать об этом случайно купленном хлебе. И что не зашли к Манефе, не оставили его там.
Хотя, может, никуда бы и не пошли, если бы зашли.
Дорога опять раздваивается – чуть менее наезжанная сворачивает к каким-то ангарам на вершине холма. Другая бежит дальше.
Дальше – лес.
Сосняк обступает сразу с обеих сторон. Становится темно. Прохладно. Пахнет хвоей. Зашагалось легче и веселее. Лес стоит торжественный, как храм. Вверху – тёмный, густой, уходящий куда-то в небо. Внизу – пологий, белый: мох укрывает землю, куда ни кинь взгляд.
– Можно было бы, конечно, ещё водителя этого найти, договориться с ним, – рассуждает брат, размашисто шагая рядом.
– Без телефона?
– Ну да. Просто так найти. Ножками.
Жу хмыкает. Жу не особо верит в эту идею.
– Нет, времени бы кучу угробили, конечно, – говорит брат. – Нет, всё правильно – лучше самим. Так быстрее. Выйдем на трассу, поймаем попутку до города… Слушай, ну ты чего молчишь? Ты не в духе, да? А чего случилось-то, всё же нормально? Я вот только одного не понял, – подхватывает он вдруг новую мысль. – Марина – это дочь Евстольи, так? И она должна работать в магазине «Берёзка». А мы были в магазине, который «Магазин». Что тогда там делала эта Марина?