– Разрешите, сеньор полковник? – в дверях кабинета стоял старшина-тиаматец.
Вопреки укоренившемуся в сознании большинства жителей Союза образу, тиаматцы никогда не носили длинных волос: только законченный идиот полезет в кишащие паразитами джунгли с гнездом для блох на голове. Распространённый среди жителей Союза образ тиаматцев возник благодаря популярному приключенческому фильму, главный герой которого – тиаматский зверолов, – щеголял косами с вплетёнными в кончики стальными шарами, используя их как оружие. На самой Тиамат фильм, понятное дело, ничего кроме раздражения не вызывал.
Татуировки на лицах уроженцев мира смерти несли смысловую нагрузку. Каждый рисунок имел своё значение – от информации о месте рождения до совершённых человеком деяний. На инопланетников, украсивших свои лица «тиаматским орнаментом», жители сельвы смотрели как на убогих дурачков.
Лицо визитёра украшала целая картинная галерея, свидетельствующая о жизни, богатой на события. Что не удивительно для Тиамат, где приключения начинаются сразу за городскими стенами.
– Входите, старшина, – разрешил Рам. – Что-то случилось?
Тиаматец вскинул ладонь к виску.
– Старшина де Силва. Разрешите обратиться к сеньору капитану?
– Обращайтесь, – удивленно вскинув бровь, кивнул Рам.
– Спасибо, сеньор, – тиаматец чётко, словно на плацу, развернулся к опешившему Грэму. – Сеньор капитан. Я, Максимилиано Вашку да Гама де Силва, быть ваш должник за спасти мой невеста. Моя амадо Лили.
– Я? – искренне удивился Нэйв. – Когда?
Ни одной спасённой идиллийки – кроме Зары, – Грэм припомнить не мог.
Де Силва, мешая эсперанто с испанским, разразился пылким монологом, из которого Нэйв кое-как уяснил, что «амадо Лили» – та самая девушка, что вызвала помощь в дом, где идиллийцев убивали «Поцелуем вечности». Сам Грэм её даже не видел: в отличии от своих дружков, попавших в лапы корпоратов, девчонке хватило ума забиться в укрытие и не отсвечивать, пока беда не миновала. Наверное, поэтому она так и приглянулась тиаматацу: в отличии большинства соплеменников, у этой идиллийки присутствовал инстинкт самосохранения.
– Вообще жизнь ей спас другой, – сказал Грэм, когда тиаматец замолчал. – Я в это время валялся на клумбе.
– Но Лили сказала, что вы… – озадачился де Силва. – Она видеть вас, сеньор капитан, когда вы говорить a sus amigas убегать из город.
– Присаживайтесь, старшина, – Грэм указал на свободное кресло. – В общем…
И капитан подробно рассказал тиаматцу про события в том доме. Не то чтобы это было необходимо, но капитану очень уж хотелось ненадолго отвлечься от всего того дерьма, что он читал в отчётах о художествах корпоратов в городе.