– Но Маттея… она бы не… – шепнула Алина. – Я знаю, она бы никогда не предала меня. Где она? Скажите, где она?
Лета была в ярости, но что-то мелькнуло в ее взгляде.
Алина бросилась к двери в погреб.
– Вы… Что вы с ней сделали? Маттея! Маттея!
С криками девочка открыла дверь. Я слышал, как она бежит по лестнице во тьму.
Раджер распростерся на полу. Лета встала на колени рядом с ним и, плача, пыталась заткнуть рану краем юбки.
Я и сам хотел сесть, но лучше было оставаться на ногах, в движении. Паралитический яд, которым они меня отравили, вкупе с леденцом – адская смесь, опасная для сердца; чем больше я буду двигаться, тем скорее очистится кровь.
Раджер виновато посмотрел на меня. Он хотел, чтобы кто-то успокоил его, сказал, что на его месте так поступил бы каждый, или, по крайней мере, наорал на него, избил до полусмерти.
Ни того ни другого я не сделал. Впервые в жизни мне не хотелось мстить. Я просто ужасно устал. Будь проклят этот мерзкий город.
Немного погодя я услышал шаги Алины, следом за ней поднимался по лестнице кто-то еще. В комнату вошла пожилая женщина. Седые тугие кудри обрамляли лицо, которое напоминало карту мира, состоящего из одних гор и долин. Руки ее все еще были связаны, изо рта торчал кляп. Алина подбежала к стене, вытащила нож, который метнула в аптекаря, и быстро перерезала веревки и ремешки кляпа. Старуха откашлялась, прочищая горло, а затем выпрямилась, насколько смогла. Она была скрюченной и сухой, но отнюдь не немощной, и во взгляде чувствовалась сталь. Многозначительная ухмылка появилась на ее лице – она свидетельствовала о жестком характере и остром языке – и лишь тогда я узнал эту женщину.
– Швея!
Она смерила меня взглядом. Заметьте, смотрела не на лицо, не на руки и ноги. Лишь на плащ.
– Похоже, ты сделал все возможное, чтобы испортить мой плащ, Фалькио валь Монд.
И я вдруг устыдился.
– Я…
– Молчи. У меня есть дела и поважнее.
Швея повернулась к Раджеру с Летой.
– Что ж, дети мои. Каких глупостей вы успели наделать после того, как связали меня и бросили в погреб?
Они промолчали. Швея пнула Раджера – тот застонал.
– У вас есть дети? – искренне удивился я.
– Ха! Уж точно не Раджер и Лета. Нет, я заплатила этим двоим за жилье и историю, в которую поверили бы люди. – Лету она пнула еще сильнее. – Только выяснилось, что они даже глупее, чем я думала, а, Лета? Думала, свяжешь старуху и заработаешь легкие деньги?
– Почему «Маттея»? – спросил я.
Она снова зло ухмыльнулась.
– Неужели ты до сих пор не понял, Фалькио? Это же слово на древнепертинском.
Маттея. Нить.