Какая-то смрадная горячая жидкость хлынула в рот, и чтобы не захлебнуться, пришлось делать глоток за глотком, пока лысый старец не убрал от губ деревянный кубок. На морщинистом лице читалась заинтересованность, словно старый пердун препарировал забавную зверушку. Второй стоял чуть дальше, и я не могла разобрать его лицо сквозь колышущуюся пелену в глазах. Когда пыталась сосредоточиться, затылок пронизывала резкая боль.
— Ты помнишь, кто ты такая? — скрипучим пронзительным голосом осведомился старикан и поставил кубок на стол, рядом с кроватью, где лежала я. — Слышишь меня? Отвечай.
Кто я? Чёрт возьми, откуда мне знать? Я не помнила ни имени, ни прошлого, ни хрена. Помнила берег, застывшую чёрную волну и зеркала, отражающие всё, что угодно, кроме меня самой. Ещё эта боль в башке и руки, связанные за спиной. Я пошевелилась, попытавшись освободить конечности. Тщетно.
— Может развяжем её? — неуверенно спросил старик и второй тут же бросил нечто, неразборчиво отрицательное. О, а этот голос я уже когда-то слышала. — Тогда что, ещё одну порцию? Предупреждаю, это может отрицательно сказаться на её умственных способностях.
Второй внезапно сделал пару шагов и оказался рядом. Точно, я знала, помнила! И этот высокий лоб под курчавыми тёмными волосами и ровный нос с небольшим утолщением в месте давнего перелома. И чувственные губы, так чётко очерченные, словно их обладатель пользовался для этого косметическими средствами. И зелёные глаза, в которых так легко утонуть.
Я попыталась что-то сказать, но из глотки вырвался только каркающий всхлип. Кажется, туман перед лицом стал плотнее и почему-то щиплет глаза.
— Она вас узнала, — констатировал старики заперхал.
— Не уверен, — пробормотал мужчина и отёр мне глаза белым платком, пахнущим цветами. Этот запах я тоже помнила. — Дар, ты помнишь меня? Меня зовут Кирион, но ты всегда называла просто Кир. Помнишь?
Дар, точно. И Кирион, Кир. Помню. Я закрыла глаза и отключилась.
Второй раз меня приводили в чувство не так, как в первый, но так же неприятно: пару раз сильно хлопнули по щекам. Попытались приложить и в третий, но я перехватила невесомую старческую руку и сжала запястье, ощущая необычную слабость во всех членах. Попыталась понять, почему, однако тут же сообразила нечто иное: руки больше не скручивал кожаный ремень, и я могла делать всё, что пожелаю.
Или, не совсем. Попытка подняться показала, что ослабела я значительно сильнее, чем казалось по первым впечатлениям. Я отпустила руку назойливого дедугана и схватилась за края кровати. Сейчас оттолкнусь и… Ладони соскользнули, и голова упала на жёсткую подушку. Перед глазами заполыхали разноцветные вспышки.