«Что ж, теперь посмотрим кто кого», — подумал «Левиафан» и ринулся в бой ожидая, что ему сейчас зададут вопросы типа: S = v * t, где s — расстояние, v — скорость, а t — время… Ну или же «на крайняк», что — то типа: F = m * q, где F — сила тяжести, m — масса тела, q — ускорение свободного падения…
Но этот мужик без бороды, но с «будёновскими» усами думал по — другому. Он был молод, тридцати — тридцати пяти лет от роду, энергичен, а в жизни он хотел, как я понял, только одного — безоговорочного торжества науки. Остальное, как мне показалось, ему было «по барабану».
Он с каждой секундой углублялся всё дальше и дальше в пучину «знания» таща меня за собой…
Я отвечал, как мог, но начал понимать, что дядю унесло уже очень и очень далеко от школьной программы, только тогда, когда тот попросил меня написать формулу Ньютона — Лейбница.
«Ну ладно. Надо ему, отвечу,» — подумал я начиная отвечать на вопрос и охреневая как над ним, так и над собой:
— Формула Ньютона — Лейбница, или как её ещё называю — «основная теорема анализа», даёт соотношение между операциями взятия определенного интеграла и вычисления первообразной…
Юный физик в моём лице написал эту теорему на доске, и посмотрел на реакцию неугомонного старшего товарища энтузиаста. Тот кивнул мне и особо сильно «не заморачиваясь» попросил продолжать… Я оглядел комиссию… Те сидели и как не в чём небывало слушали нас, как будто, так и надо. Среди всех «депутатов» выделялась только женщина неопределённого возраста, вероятно младшая сестра — близняшка «русички» Марии Васильевны, которая сидела за столом вся подавшись вперёд словно приготовившись к прыжку.
— Молодец Васин! Молодец! Продолжай! — подначивал меня физик, и я, плюнув на всё продолжил:
— Для получения площади прилегающей к некоторой части абсцисс, эту площадь всегда следует брать… … Современную формулировку привёл в начале девятнадцатого века… … Вот так выглядит интеграл Лебега, — сказал я изобразив на доске формулы.
Осмотрелся.
Все сидят, все глядят. Всем пофигу, что там за формулы и кто такой Лебег.
Не по фигу только двум гражданам — «сестре» «русички» с прищуром рассматривающей меня уже практически лёжа на столе и через чур возбудившемуся физику, который как какой — то, прости Господи — геликоптер, машет во все стороны руками и тычет в написанные на доске формулы мелом при этом постоянно, что — то бубня.
Мы расписали формулы…
Увидев получившийся результат Сергей Ильич, а именно так звали учителя физики и астрономии, престал болтать и облокотившись на доску впал в глубокую задумчивость.