- Да еще ни черта не выходит... - вставил кто-то.
- Да, - продолжал Степан, - а там все готовое господь посылает, исхитряется, и на всех хватает.
- По скольку на каждого приходится? - спросил Иван Никитич, пересевший поближе к рассказчику, как бы боясь упустить необходимые данные.
- Чего по скольку? ежели тебе нужно, пошел и достал.
- А ежели он мое достанет?
- Там, милый, этого нету - свое да мое. Зверья в лесах сколько хочешь, рыбы сколько хочешь. Все и твое и мое.
- Да где они, хоть в какой стороне-то? - спросил опять нетерпеливо кузнец, как будто он сейчас готов был в чем есть бежать туда, если ему объяснят толком.
- Кто ее знает, говорят, - туда подались, - отвечал Степан, махнув рукой направо, через голову сидевшего около него Ивана Никитича.
Кузнец и Фома Коротенький посмотрели направо.
- Трудно уж очень их найтить-то,- сказал Степан, грустно покачав головой,- хоронятся они от трудового народа. А ежели найдешь, все равно на одном месте целый век не просидишь.
- Не просидишь? - переспросил Иван Никитич.
- Нет. Народа не любят. Рассказывал мне один человек, нашел их...
- Нашел все-таки?
- Да. Так сначала, говорит, леса были, зверь всякий, рыбы сколько, и земля почесть сама рожала. Только леса повыжгут, сучьями этими покарябают, и готово.
- Вот это земля! - сказали все.
- А рыбу, говорит, не хуже нашего, отравой травили, неводами ловили. Первое время возами гребли.
- Ах ты, черт!
- Да, а потом, говорит, прошло лет пяток, что, говорит, куда делось! Голое все стало, рыба перевелась, зверь убег.
- Опять вроде нашего, значит? Что за причина?
- Та и причина, что не любят эти места народа, - сказал Степан, разминая какой-то ремешок на колене.
Все стояли молча вокруг него, уныло глядя на этот ремешок.
- Больше, говорят, пяти лет не выдерживает.
- Хоть бы пять лет попользовался, чтоб сама рожала, не гнуть бы спину.
- У нас вот тоже, - сказал Софрон, - мужики землю купили, так первые три года без навозу, без всего рожала, а потом с чего-то вся зачиврела и сошла на нет.
- Все-таки три года! Ведь вот находят люди.
- Судьба, милый, судьба, - сказал кровельщик, - ежели тебе в чем-нибудь не судьба, так хоть ты лбом разбейся, все равно ничего не будет.
- Может, слова нужно какие знать? - сказал Фома Коротенький.
- Ежели на плохие места попал, то тут хоть какие слова знай, все равно, видно, ничего не будет, - сказал Андрей.
- Что тебе господь положил, над тем и трудись, - сказал Тихон, долго молчавший, стоя сзади всех, опершись грудью и седой бородой на свою высокую палку и ни к кому не обращаясь. Кузнец с раздражением оглянулся на него, с досадой плюнул и ничего не сказал.