«Подумай о лошадях, – посоветовала она себе, – думай только о лошадях».
Он снова оставил ее с матерью, прежде чем отправился на поиски другой леди, с которой хотел потанцевать. Брук злобно уставилась ему в спину, а затем начала мысленно себя пинать. Он только что показал ей выход из абсурдной сделки, а она не воспользовалась возможностью! Что это с ней творится?
Впрочем, рано или поздно Доминик все равно ей изменит, не так ли? Потому что она не смогла сделать так, чтобы он ее полюбил. Поэтому пора перестать стараться. И не стоит так… так злиться.
– Мы можем поговорить, – предложила Харриет. – Нам лучше выйти на террасу, где мы будем одни.
Брук отвела глаза от Доминика и попыталась рассмотреть в толпе подруг мать, а затем последовала за Харриет на террасу.
– Я думала, ты совсем не знаешь Доминика Вулфа, – обвиняющее произнесла она.
– Я не помню нашей встречи много лет назад, но тот юнец – ничто по сравнению с мужчиной, которым он стал. Знай я его, не была бы так расстроена…
– Не изображай чувства, которых у тебя нет, мама, – холодно перебила ее Брук. – И что ты здесь делаешь?
Харриет поежилась, а затем вздохнула:
– У твоего отца дела в Лондоне. Думаю, мы пробудем здесь всего несколько дней. Томас предложил мне поехать на бал, выяснить, как свет относится к новости о вынужденной свадьбе. Он хотел, чтобы я заверила людей, что мы счастливы выполнить требование регента отдать тебя Доминику. Почему вы еще не женаты?
– Доминик был тяжело ранен на последней дуэли, и поэтому свадьбу отложили.
– Он быстро поправляется, не так ли? – заметила Харриет, глянув в сторону бального зала. – Твоя работа?
– Ты знаешь, что я знакома с целительными травами? – удивилась Брук.
– Конечно. Пусть ты не была со мной откровенной все эти годы, зато твоя горничная ничего не скрывала.
– Почему же ты никогда не просила нас облегчить боли твоего мужа?
– Потому что твой отец ничего хорошего от тебя не заслужил… или ты любишь его лишь за то, что он твой отец?
– Шутишь? Для меня он всего лишь человек, изредка присутствующий в доме, где я жила. Человек, которого я старалась избегать. Какие у меня были причины любить его?
– Совершенно верно.
– Но ты любишь его, несмотря на его безразличие и жестокость, – подчеркнула Брук.
Она считала себя вправе осуждать мать и не скрывать это. Правда, Брук не упомянула о том, что не имела причин любить и Харриет.
Но мать снова удивила ее, спросив:
– Что заставляет тебя думать, будто я когда-нибудь его любила? Признаюсь, что надеялась полюбить, когда была молода. Но ничего не вышло. Я приспособилась, научилась обходить его приступы ярости и внушила ему, что так же зла и бесчувственна, как он. Жаль, что в мире есть люди, подобные Томасу, неспособные получать и отдавать любовь. Надеюсь, лорд Вулф не такой.