– У меня и без того жизнь не сахар, Ципи. А ты так говоришь, словно мы снимаем скальпы с бедных сирот!
– Девочка-подросток, – говорит Ципи, – у нее есть все, что нужно для счастья. Кроме подержанного скутера, который родители отказываются ей купить, и мальчика, по которому она сохнет, а он живет далеко, за озером.
– Снова начиталась романтических историй, Ципи. Небось спрятала под кроватью очередной женский роман, не отпирайся!
Окна приемной выходят во двор-колодец. Ковер на полу, стены покрашены, а перед высокими окнами – пара удобных кресел. Еще есть высокие табуреты и стойка, а на стойке – зеркала, одно на посеребренной подставке и еще несколько самых разных карманных, которыми Рухама не очень дорожит, но заказчики пусть думают иначе.
Рухаме трудно соответствовать стандартам самого помещения. Ей вольготней в смежной мастерской, на цементном, засыпанном волосами полу.
Нава Клейн сидит в мягком кресле у окна. Ципи – на высоком табурете, ноги примостила на перекладине. Рухама стоит – это скрадывает полноту, платье ниспадает с груди, скрывает. Последние лет пять-шесть она при Наве Клейн ни разу не присела.
Вся задняя стена увешана фотографиями в рамочках: парики на пенопластовых головах. Нава указывает на один из них.
– Третий здесь, – говорит она, – это, должно быть, Авивы Зусман. – Работу Рухамы сразу отличишь, ее парики на половине местных красуются. – Это ведь Авивины волосы, я угадала?
– Давай не будем, – говорит Ципи.
Состроив гримасу, Нава переключается на Рухаму.
– Встретила твою старшую, – говорит она. – Настоящая красавица, и худышка притом. Я сразу вспомнила тебя в ее возрасте. Ты была такая эффектная. – Нава вздыхает и кивком головы указывает на Ципи, словно та не участвует в разговоре взрослых. – Только Ципи не меняется, все так же кости из-под юбки торчат. Нам же, потрепанным старушкам, ничего не остается, как прикрываться красотой своих дочек.
Нава качает головой.
– Как тебе это удается, Ципи? Нашла в Бруклине фонтан вечной юности?
Ципи краснеет. Рухаме хочется плакать. С каждым комплиментом, который делает эта женщина, в воздух взмывает столько колючих спор – как пушинок у одуванчика. Ципи классно выглядит, потому что бесплодна. Фигура у нее осталась прежней, потому что у нее лоно с каменными стенками. А Рухама – мать и гордится этим. Шесть замечательных детей, и каждый – повод для гордости.
– У меня в следующий четверг встреча с Кендо из «Кендо Келлера», – говорит Нава. – Он взялся меня консультировать. А потом, естественно, сделает парик. Не ты, Ципи. Ты – талант. Блестящий стилист. Лучший шейтлмахер