– Ничего страшного. – И указал на дисплей: – Счетчик для всех тикает одинаково, будь ты хоть какого вероисповедания.
Чарльз взвесил его слова. Неплохо для начала, по крайней мере ответ безобидный. Да, именно безобидный. А чего он, собственно, ждал?
Глянул в окно на Парк-авеню – еврей глядит на мир. Краски не стали ни ярче, ни темнее, хотя, надо признаться, он уже искал глазами какого-нибудь единоплеменника в кипе – в надежде, что тот обернется, подмигнет или как-то еще подтвердит то, что он сам уже знает.
Такси остановилось перед его домом, и Пити, привратник, уже поспешал навстречу. Чарльз вытянул из зажима для денег полсотни. Подался вперед с банкнотой в руке.
– Еврей, – повторил Чарльз, вкладывая деньги водителю в ладонь. – Еврей тут у вас в машине.
Чарльз повесил пальто и пристроил дипломат возле стойки с резными тросточками и зонтами, к которым Сью – а она рьяно выискивала их по всему городу – не разрешала ему и прикоснуться. Сью декорировала прихожую, гостиную и столовую ситцем – бесчисленное количество узоров с растительно-зооморфным орнаментом в огромном, сверкающе-музейном пространстве. Чарльз поспешил на кухню – Сью как раз доставала ужин из холодильника.
Она читала записку, оставленную домработницей, и в соответствии с указаниями зажигала горелки и выставляла таймеры. Чарльз подошел к ней сзади. Вдохнул аромат духов с легкой примесью сигаретного дыма. Она обернулась, и они поцеловались, скорее страстно, чем дружески, что случалось не часто, хотя и не сказать чтобы редко. Ее глаза в контактных линзах сияли голубизной.
– Ты не поверишь, – начал Чарльз, ощущая необычайный подъем и сам себе удивляясь. Он считался человеком уравновешенным и не был подвержен перепадам настроения.
– Не поверю чему? – спросила Сью. Она вновь повернулась к плите и сунула в духовку поднос.
Сью – арт-директор в глянцевом журнале, ее профессиональная жизнь довольно-таки гламурная. Проявлять внимание к служебным обязанностям финансового аналитика, понял Чарльз, даже из вежливости не обязательно. Он никогда не рассказывал ей ничего такого, во что нельзя было не поверить.
– Ну так что там такое, Чарльз? – Она поднесла стакан к нише на дверце холодильника. – Черт, – вырвалось у нее.
Чарльз за завтраком перевел регулятор на «толченый лед».
– Ты не поверишь, что за поездка была, – сказал он: до него вдруг дошло, что человек, расстроенный из-за ледяной крошки, едва ли готов к большим переменам.
– Что у тебя с лицом?
– Ничего, просто вспомнилось. Жуть, водитель настоящий псих попался, проскакивал на красный. Заезжал на тротуары. На мосту еще пробки, а он уже сворачивает на Третью.