Они надели латексные перчатки. Николя взял зеркальный фотоаппарат. Одри несла две пустые картонные коробки, предназначавшиеся для сбора вещественных доказательств. Поиграв связкой ключей, Люси сумела открыть тяжелую дверь жилища. Они зашли и ощутили спокойную силу, какая исходит от старых ферм с их большими каминами, дубовыми балками и тесаными камнями, несущими в себе многовековую историю.
Арно Демоншо был охотником. Рядом с висевшей слева коллекцией оружия повсюду были выставлены чучела его трофеев. Олени, кабаны, лисы с вытянутыми мордами и блестящими в бледном свете бусинами глаз еще сдерживали последний вздох.
– Компьютер, бумаги, телефон, – бросил Николя, – гребем все.
– Пойду загляну в пристройки, – отозвалась Люси.
Она вышла, унося связку ключей, а двое ее коллег приступили к обыску помещения. Николя вытащил кипу счетов и прочих бумаг из ящика шкафа в столовой и положил их на стол. Одри скрылась в соседней комнате. Счета, абонемент в спортзал, пачки конвертов и писчая бумага. Он отложил платежные ведомости, быстро просмотрев отдельные строчки. Судя по всему, Демоншо работал коммерческим представителем в «IDF Med», компании, расположенной в Мант-ла-Жоли, и получал порядка трех тысяч евро в месяц.
Николя продолжил поиски. Он не нашел ни компьютера, ни мобильника, ни квитанции, свидетельствующей об абонировании номера. Каратель, хоть и был носителем концентрата технологии в виде имплантированного чипа, казался отрезанным от мира. Стремление не оставлять никаких следов?
Николя сложил в коробку то, что считал необходимым забрать с собой, и направился в гостиную. В холле заскрипели ступеньки, и шаги Одри раздавались теперь над его головой. Он прошел мимо бара, забитого крепкими напитками, потом его взгляд привлек видеомагнитофон и ряд кассет VHS под телевизором последней модели. Кто использует это старье в век Интернета и Netflix? На журнальном столике он подобрал пустой футляр, на котором довольно криво было напечатано: «August Underground»[81].
Кассета из этого футляра торчала из пасти видеомагнитофона. Николя нажал на «пуск» и был поражен одновременно реалистичным и зернистым изображением. Снимали наплечной камерой, цвета отливали холодной синевой металла во льду. Девушку, которой не было еще и двадцати, терзал жирный лоснящийся мужик с большим отвислым задом. В бесконечном кадре не было ничего, кроме адского коктейля из зверств и извращений. Это было похоже не на фильм, а… на репортаж, на изнасилование прямо перед камерой: тип занимался девушкой, а его сообщник снимал в узком пространстве прицепа…