Бретонец смерил ее взглядом:
– Я могу узнать, почему вы расследуете эту историю?
Вдали прозвучал туманный горн.
– Я приехала из-за заброшенного дома. Он может быть связан с преступлениями, над которыми мы работаем. Я не знаю ни истории, ни обитателей этого старого жилья. Поэтому вы мне и нужны.
Он перекатил сигарету от уха к губам и прикурил, загораживая огонек зажигалки. Один из ногтей на его левой руке почернел, наверняка из-за неудачного удара. Он кивнул на причал, где стояла одна из лодок:
– Это была их стоянка. У них была маленькая девятиметровая яхта, сделанная в Италии, которую они назвали «Лука». Часть времени она стояла на приколе здесь.
– Когда вы говорите «они»…
– Семья Гриффон. Муж, жена и их сынок. Они приезжали в свой загородный дом на мысу по нескольку раз в год, а летом проводили там целый месяц. Часто бывало, что Мэгги с сыном оставались, чтобы она могла порисовать, а он возвращался в Париж. Марк Гриффон был известным гинекологом.
Люси чувствовала себя маленькой девочкой, которая нашла в саду пасхальные яйца. Марк Гриффон… Сын… Гинеколог… Большая часть ответов, которые они искали, была здесь, Люси вдруг в этом твердо уверилась.
– Здесь все знают историю их семьи. Это как история про проклятия. Черт, да от нее мурашки по спине бегут. В свое время все местные газеты о ней писали, может, вы читали?
– Я хочу услышать вашу версию.
Струйка дыма просочилась между его зубами, такими же серыми, как все вокруг.
– Я-то не врач, не знаю, смогу ли хорошо вам объяснить, но все ж попробую. Когда Гриффоны купили этот дом, лет десять назад, у них был сын трех или четырех лет, Ашиль. Отец его обожал, вы бы только видели! Он катал его на яхте, их часто встречали, когда они гуляли вместе по улицам. Там раньше были карусели с лошадками, и отец часами смотрел, как сын на них крутится. Маленький светловолосый мальчик, страдавший от какой-то редкой формы лейкемии. Ад кромешный, эта болезнь, бедному малышу приходилось терпеть тяжелые процедуры. Без пересадки костного мозга ему оставалось жить всего несколько лет. Проблема была в том, что время шло, а совместимого донора все никак не находилось ни в одной картотеке.
Он медленно шел в сторону едва видневшейся дамбы. Кончик его сигареты алел как маяк в ночи, потрескивая при каждой затяжке.
– Преодолев кучу трудностей, заполнив тьму бумаг, ну и не без помощи своих связей конечно, доктор Гриффон сумел получить разрешение произвести на свет «ребенка-лекарство». Так их называют. «Ребенок-лекарство». По мне, чистая мерзость так говорить о крохе.