— Непременно, — сказал я. — Будьте добры, дайте мне листок бумаги.
— Ну что за спешка, что за манера все рубить сплеча, кто вас торопит? — запричитал Владлен, но тут же встал, взял со своего стола несколько листов чистой бумаги и с видимым облегчением протянул их мне.
Я достал из кармана ручку, написал несколько строк, и мне показалось, что впервые в жизни я стал свободным человеком.
А ведь и впрямь вышло как нельзя лучше. Донельзя встревоженный своим финансовым будущим, я за несколько дней обзвонил и объехал десятки редакций, где у меня были друзья, приятели, добрые знакомые, где раньше доводилось печататься, рецензировать, отвечать на письма трудящихся чайников. Везде меня привечали, и с перепугу я нахватал столько халтуры, что не переделать до весны. Не говоря уже о том, что Левушка предложил мне необременительную работу контролера на своей автобазе, а Артем настаивал, чтобы я бросил журналистику к чертям собачьим и присоединился к его зашибающей хорошую деньгу строительной бригаде. Я чувствовал себя преуспевающим западным фрилансером, этаким Джоном Рестоном, и с благодарностью, но не без некоторого высокомерия отверг предложения самых близких своих друзей.
Итак, набрав выше головы халтуры, я уселся за машинку и принялся за работу, по которой, честно сказать, истосковался.
Выкурив с утра полпачки сигарет, я к обеду закончил вчерне заказанное мне краткое предисловие к очень хорошей книге, просто замечательной книге, об издании которой в этой несчастной стране еще вчера нельзя было и мечтать, и вот она уже не сегодня завтра уйдет в типографию, и я к этому причастен, и кажется, у меня получилось совсем не дурно. Довольный собой, я сидел с чашкой кофе за письменным столом и почти бездумно пялился в окно.
Еще не наступил декабрь, а снег уже забелил газоны, скрыл их грязь и неухоженность. На асфальте же его размесили машины, превратили в серую слякотную кашу, в которой по щиколотку утопали ноги прохожих. Самое паскудное время года: не верится, что доживешь до весны, и остается только сетовать на выпавшую тебе судьбу родиться и жить там, где полгода лежит снег и каждое утро размышляешь, не поддеть ли теплые подштанники.
Впрочем, если мои мысли и были чем-то заняты, то никак не подштанниками. Коли дело пойдет столь успешно и дальше, я поднакоплю и смогу по весне купить себе новую машину — как было б хорошо! Вон ведь как обновляется наш дворовый автопарк — что ни день, новенькая, сверкающая лаком «девяточка», или подросток «таврия», или малышка «ока». Неплохо люди живут: машины покупают, гаражи-ракушки ставят где ни попадя. А я чем хуже? Уж который день мозолит мне глаза немного потрепанная «тоета» с правым рулем, должно быть, кто-то из соседей недавно купил по дешевке. Вон к соседнему дому подъехал новенький «фольксваген-пассат». А вот еще одна иномарка катит прямо к моему дому — моднючего цвета «мокрый асфальт», здоровенная, шикарная, кажется, «додж». Так чем же я, спрашивается, хуже людей? Ничем не хуже. Глядишь, и я на иномарку потяну, не на «мерс», конечно, тут у меня кишка тонка, но на что-нибудь вполне приличное и престижное, и буду разъезжать — кум королю.