Тройка совещается, и старший принимает решение:
— Давайте-ка позовем Серегу, пусть он посмотрит.
Короткий разговор по «уоки-токи». Появляется Серега, молодой расхристанный парень, в рубахе, расстегнутой чуть ли не до пупа. Впрочем, лицо славное и неглупое. Держится независимо, явно не подчиненный никому из троих в сером.
— Чего у вас там? — Из заднего кармана джинсов Серега извлекает пачку «Мальборо» и зажигалку, закуривает и только после этого смотрит на экран. Картинка вызывает у него веселое изумление, он присвистывает и изрекает: — Ни хрена себе!
Налюбовавшись скелетом, Серега читает бумаги. Остальные участники сцены — таможенники и я вместе с ними — следят за выражением его лица. Оно абсолютно бесстрастно. Он читает второй раз, медленнее и внимательнее — видно, как глаза перебегают со строки на строку, — прищелкивает пальцами, отрывается от бумаг, кладет их на конторку, задумчиво смотрит в потолок. Мы напряженно следим за ним.
Наконец Серега давит в пепельнице недокуренную сигарету, смеется и говорит:
— Да хер с ним, пускай везет.
Напряжение мгновенно спадает, таможенники улыбаются. Я чувствую, что мои губы тоже растягиваются в улыбке. Кстати, к кому относится «хер с ним» — ко мне или к скелету? Какая разница — главное, что обошлось. Ай да Серега, пришел и все решил! Скелет исчезает с экрана, коробка выплывает из просвечивающего аппарата, я хватаю ее и бережно кладу на свою тележку.
— Мне можно идти? — спрашиваю я у своего таможенника.
— Идите, идите, вы и так очередь задержали, — говорит мой таможенник.
Я разгоняю тележку и, позвякивая контрабандными баночками икры в кармане, быстрым шагом устремляюсь к барьеру «Аэрофлота», к таинственным, исповедального вида будочкам паспортного контроля, к роскошному закордонному магазину дьюти-фри, к «боингу», который унесет меня в Америку.
Сильно забегая вперед, признаюсь: я обалдел, ошалел от Америки. И знаете, больше всего от названий городов, где побывал, и улиц, по которым бродил. Названия, с детства знакомые по книгам, литературные символы, картонные декорации, в которых жили в моем воображении герои классики, знаменитых полицейских и детективных романов. И вот на тебе — все это настоящее, все это я вижу собственными глазами, могу обнюхать и потрогать руками. И нюхаю, и трогаю.
Я валяюсь с банкой пива на травке Сентрал-парка, где катался на роликах и велосипеде Холден Колфилд. Я иду себе по Тридцать пятой, на которой жил ленивец и обжора и при этом великий сыщик Ниро Вульф вместе со своим неутомимым помощником Арчи Гудвином. Шурка везет меня в своей машине на Кони-Айленд по маршруту Великого Гэтсби. Электричка Нью-Йорк — Вашингтон, в которой я еду, на три минуты притормаживает на остановке с завораживающим мое воображение названием Делавэр, и я могу запросто здесь выйти, взять такси, побродить ночь по незнакомым улицам, а потом вернуться на вокзал и поехать дальше.