Увлеченный поединком, он не замечал нас. Лейтенант-гаишник был на голову его выше и килограммов на сорок тяжелее, Левушке же приходилось рассчитывать лишь на свою ловкость и неукротимую волю к победе, удесятеренную лютой ненавистью к ГАИ. Да, добряк Левка, неспособный обидеть муху, готовый отдать незнакомому человеку последнюю рубаху, на дух не переносил автоинспекторов, то и дело вступал с ними в конфликты и в результате постоянно ездил без прав, по временным бумажкам.
Сейчас очередной конфликт был в самом разгаре. Его причину нетрудно было реконструировать. Очевидно, поджидая нас, Левка ненадолго оставил «козла» в самом что ни на есть запретном месте, и лейтенант стал откручивать передний номерной знак. Лева застал его за этим занятием и немедленно вступил в борьбу. Стало быть, мы появились вовремя.
— Мандаты наголо! — скомандовал Стас, извлекая из бумажника удостоверение телевидения, и шагнул к схватке.
Мы тоже приблизились. В этот момент Левушка блистательно выполнял свой коронный прием: крепко ухватившись за железную пластину, он перестал упираться, и лейтенант, что называется, провалился — полетел назад, едва не сев на асфальт. Воспользовавшись его замешательством, Левка резко рванул железяку в сторону и завладел ею. Сделано было классно — я еле удержался, чтобы не зааплодировать.
— Бога ради, простите, капитан, — сказал Стас, обращаясь к взбешенному, красному от натуги лейтенанту. — Не беспокойтесь, с водителем мы разберемся и накажем его. Вы понимаете, встречаем очень важного гостя, — Стас широким жестом указал на меня, — из Америки, да… Водитель хотел подать машину как лучше, ну вот и поставил под знак. Еще раз — извините.
Лейтенант посмотрел на меня, окинул взглядом «козла», и в глазах его явственно проступило недоверие. Но я уже протягивал ему нераспечатанный блок «Мальборо» и зажигалку.
— Ну нельзя же так… — заговорил наконец лейтенант, еще тяжело дыша. — Ну мог бы водитель по-хорошему… сказать… объяснить что к чему. Я бы понял… Всегда можно договориться…
— Понимаю вас, капитан, прекрасно понимаю. — рокотал Стас, обнимая гаишника за плечи. — Можете быть спокойны, больше такое не повторится. Ну, будьте здоровы, мы поехали.
Все время, пока шли переговоры, Артем крепко держал Левушку, а тот взъерошенным воробьем рвался из рук. Отпускать его было нельзя, ибо Левушкина ненависть вновь могла вылиться в непредсказуемые действия и перечеркнуть миротворческие усилия Стаса. Был у нас уже такой случай совсем недавно, весною.
Ехали на этом же «козле» за город, на дачу, ехали той же компанией: Артем, Стас, я и Левушка за рулем. Гнали от души, за сто. Инспектор из лютого подмосковного дивизиона тормознул Левушку и отобрал у него права. Стас, как всегда, виртуозно вел переговоры, а виновник стоял поодаль, глядя в землю и ковыряя в ней носком ботинка. Наконец умиротворенный инспектор протянул ему документы и заметил напоследок — так, для порядка, — мол, возвращаю вам, товарищ водитель, права, а вы уж впредь не превышайте скорость, и вообще не грех бы машину помыть. Левушке бы благодарно кивнуть, схватить права и дуть с места происшествия. А он тяжело посмотрел на инспектора и брякнул: «А пошел ты на хуй!» За свою принципиальность Левушка на пару месяцев лишился прав, и одному Богу ведомо, сколько стоило нам труда и денег получить их обратно.