Сдерживаемая, таким образом, соблюдением обычая, как могла французская монархия продолжать свое поступательное движение? Проникновение римского права, которое уже преподается в парижском университете, изменят консервативный дух королевской Curia. Но еще до наплыва южных легистов Людовик Святой, без всякого политического расчета и в полной простоте сердечной, дал королевской власти такой источник силы, каким не пользовались ни его предшественники, ни могущественные короли Англии. Тем толкованием миссии короля, которое он дал и заставил принять, он открыл для своей династии неограниченное поле деятельности. Ни одно царствование не имело такого решающего значения, как его. Положение, что король находится в непосредственном общении с богом, что он гложет обойтись без советов, в тех случаях, когда он чувствует себя вдохновенным им, что он может давать «установления для общего блага», что его следует слушаться, как уполномоченного бога, — это положение о монархии божьей милостью именно Людовик высказал во Франции и благодаря своей добросовестности и своим добродетелям заставил принять. Его династия применит это положение на практике и злоупотребит им. Он же пользовался им, чтобы попытаться установить порядок и справедливость на земле и возвести своих подданных на небо. Он был воспитан священниками и очень благочестивой матерью, и его мораль была христианской моралью, а не государственной, как та, которой руководствовался Филипп-Август и которой будут руководствоваться преемники Людовика Святого. И его святость, его жалость к страданиям христиан, его справедливость, его желание возмещать причиненный вред доставили капетингской монархии как во Франции, так и за ее пределами тог престиж, которого она никогда не потеряет. Когда он умер в Африке, его восхваляли во всем христианском мире. Одна заупокойная молитва о Людовике Святом, составленная в XIV в., резюмирует все то, что церковь, уже причислившая его к лику святых, говорила о нем, и все, что он сделал для нее и для Франции:
«Счастливо королевство, король которого предусмотрителен, миролюбив, благочестив и целомудрен, неустрашим в годину бедствий. Таков был святой Людовик… Король, ты заставил Францию жить в мире и поддерживал свой престол справедливостью… Благодаря этому королю церковь возвеличилась, и Францию теперь почитают»[1050].
Естественно, конечно, что этого святого, этот совершенный плод церковного воспитания прославляли клирики. Но вот свидетельства других, а не церкви, и притом свидетельства, имеющие более широкое значение в глазах историка: с севера до юга королевства, при известии о смерти Людовика Святого, труверы и трубадуры выражали скорбь, которая представляет собою чувство мирское и народное и даже чувство национальное, выходящее из узких пределов вассальной верности, так как Людовика оплакивали не только его «люди», для которых он был лояльным сеньором, но и все французы даже самого низкого звания. Автор