Сегодня утром мы привезли в больницу малыша Трентона на операцию. Хоук остался в зале ожидания, я же отправилась в детское отделение, чтобы приготовить послеоперационную комнату. Я знаю, что это должна сделать одна из медсестёр, но необходимо было занять чем-то руки.
Комната пахнет медикаментами и стерильностью. Уборщица только закончила уборку. Переодевшись в рабочую одежду, я застелила постельное белье и закрыла окна от яркого утреннего солнца. В последний раз осмотревшись, смотрю на часы. Операция длится уже больше двух часов. Одри заходит в комнату и тоже сканирует пространство.
– Там этот хамоватый тип требует, чтобы ты пришла, – она поправляет маску на лице и закашливается.
– Ты заболела? Как тебя допустили к работе? – выставляю её за дверь и включаю кварцевые лампы, чтобы обеззаразить помещение.
– Половина персонала слегла с каким-то вирусом, работников нет. И ты видела наплыв детей, – вытаскивает очередную марлевую повязку и вытирает ей лоб.
Яркие пятна румянца доказывают мою теорию о температуре.
– Давай я тебя заменю, – поправляю свою маску, – Трент пробудет здесь не меньше недели, поэтому я все равно не смогу покинуть это здание по собственной воле.
– Ты встречаешься с отцом ребёнка? – она приподнимает брови, я закатываю глаза, – Нет, только не говори, что он тот самый парень из ночного клуба.
– Не спрашивай, – ирония судьбы, не иначе, как ещё объяснить подобное.
– Шикарно. Он знает, что ты ждёшь ребёнка? – я киваю головой. – Прикольно, не забудь пригласительное послать, когда решитесь пожениться.
– Это вряд ли, – отвечаю ей
* * *
Мимо нас проходит заведующий отделением, его цепкий взгляд тут же мечется между нами.
– Ты тоже заболела? – задаёт вопрос Одри, – Что такое происходит? Если не кишечная палочка, то вирусная. Я прям, не знаю уже кого кем заменить, сам держусь из последних сил. Вы тоже получили прививку от гриппа?
– Эмерсон единственная избежала этой участи, – вымученно произносит Одри, – Можно я схожу в процедурный и выпью жаропонижающие?
– Мне кажется, вам надо отправляться домой и просто вызвать всех, кто находится в отпуске, – говорю я, брызгаю на руки антисептический гель и растираю.
– Ты сможешь остаться? – Роджер Хоффман озадачен происходящим, очень редко происходит подобное, но человеческий фактор невозможно исключить. – Трой сообщил о том, что ты позже уйдёшь в декрет, и просил не беспокоить тебя.
– Все нормально, я останусь. Вы пока вызовите команду. Мне необходимо сделать кое-какое дело, и я вернусь, – направляюсь к Хоуку.
По пути проверяю почту, быстро пишу Трою, что позже он может зайти ко мне, если, конечно, тоже не подхватил заразу. Огромный холл отделения интенсивной терапии со стенами, выкрашенными в жёлтый. Множество картин, нарисованных детками, украшают стены. Фотографии около кабинетов акушера больше похожи на выставку отличных работ мастеров, на них изображены мамы с новорождёнными детьми. Улыбаюсь, ведь очень скоро я тоже буду украшать эту стену. Момент рождения, пожалуй, самый важный в жизни матери и ребёнка.