Сказать, что это была мирная революция, — это сказать глупость. Это была настоящая гражданская война. Только граждане вместо оружия лупили друг друга дубинками или битами, бросали коктейль Молотова в лицо или просто сходились врукопашную. Хотелось сбежать из этого омута, но только пока никак не получалось.
Мама Мины звонила ему каждый день, Мина просил ее вернуться назад, но она не хотела. Она не хотела оставлять квартиру без присмотра, не хотела, чтобы мародеры пробрались в ее дом. Марием тоже хотела вернуться, ведь что такое какие-то вещи и мебель по сравнению с человеческой жизнью? Мама была неумолима, постоянно говорила, что эта квартира ее покойного мужа, там были его вещи, ее воспоминания. Вот насколько люди привязываются к вещам. Некоторым из них воспоминания дороже своей жизни. Глупая сентиментальность! Мине была дороже мать. Однажды мы собрали вещи и поехали к ним. Дина долго ругала своего сына за то, что он оставил квартиру дяди. Но теперь мы были вместе. Мина вздохнул с облегчением. Меня беспокоил вопрос: с кем сидит теперь тот мальчик?
Наконец ко мне дозвонились мои родственники. Они спрашивали, почему я не отвечаю на электронные письма, и я объяснила, что интернет отключили. Даже сообщения с телефона не отправлялись. Мне сообщили, что из Хургады летит самолет в Украину. Мне удалось узнать, что самолет улетал, забирая только граждан Украины. Без Мины я улетать не хотела. Да и вообще, как добраться до Хургады из Каира? У Мины была виза в паспорте, но разрешения он до сих пор не мог получить, а без разрешения лететь нельзя — он ведь студент.
И вот город начал потихоньку оживать. Министерства начали работать, магазины стали открываться. Мы шли с Марием по песчаной дороге мимо сгоревшего здания полицейского участка, мимо удивленно пялящихся на меня людей. Шли в церковь поставить свечу, способную помочь нам с Миной уехать. Я уже несколько недель засыпала с томиком Евангелия под подушкой, без него уже было страшно. Я выучила «Отче наш», девяностый псалом, и теперь каждую ночь, ложась спать, или каждое утро, вставая, я, как и Марием, как и все они, копты, читала молитвы. И в тот день, когда Мина получил разрешение на вылет, действующее только четыре дня, я тоже молилось. Молилась от всего сердца, неистово, сосредоточенно, с верой в душе. Марием тоже молилась за нас, почти в унисон со мной. Но, когда мы получили разрешение на вылет и купили билеты на самолет Турецких Авиалиний, оказалось, что нужно взять еще одно разрешение — на вылет Турецкими Авиалиниями.