— Господи. Ну что такое… — раздраженно покачал головой Скроцкий.
После развода его увлечение молоденькими студентками как бы легализировалось. И Бабушкину было понятно, что он выдернул Скроцкого прямо из постели, да еще от молодой горячей девчонки.
— Пупсик, ты скоро?! — как бы в подтверждение догадки Бабушкина раздался из глубины квартиры ангельский голосок.
Скроцкий напрягся, покраснел и крикнул в ответ:
— Сейчас, я уже иду!
— А кто там? — не унималась девчушка.
— Сосед, — ответил Скроцкий.
— А что ему надо? — продолжала доставать его девушка.
— Шоколада, — сказал Скроцкий и, положив в карман ключи, захлопнул двери.
Они спустились чуть ниже, к окну, и Скроцкий раздраженно спросил:
— Ну что еще такое случилось?
— Знаешь такого Дмитрия Дрозда? — спросил Бабушкин.
— Ну, знаю, а что? — опять напрягся Скроцкий.
— Да его милиция разыскивает.
— А я тут при чем?
— А у него записную книжку нашли, а в ней черным, а может синим, по белому: «Ск. — трансплантация».
— А при чем здесь я? — спросил Скроцкий, с трудом пряча волнение.
— Да я думаю, ты знаешь при чем. А это лет двадцать с конфискацией. Я-то молчу. Но следователь дотошный. Может докопаться, — сказал Бабушкин, пожимая плечами.
— Сколько я тебе должен? — напрямую спросил Скроцкий.
— Две штуки меня устроят, — сказал Бабушкин.
— Ну ты, коллега, даешь…
— Да ладно тебе прибедняться, — сказал Бабушкин, — у всех же на слуху, сколько ты берешь за поступление…
— Ладно, вечером встретимся, — сказал Скроцкий, — а теперь извини, меня ждут.
— Мне вечером зайти? — спросил Бабушкин.
— Нет, я сам к тебе поднимусь, — ответил Скроцкий.
— Ну, как знаешь, счастливо отдохнуть! — пожелал Бабушкин и пошел к себе наверх.
Следователь, который, выйдя из квартиры Бабушкина, решил переждать дождь и, открыв окошко, курил на площадке всего двумя этажами ниже, слышал весь разговор. И не мог поверить своей удаче. Теперь считай вся картина преступления — жестокого убийства семьи Пыжиковых — была на виду. Не хватало только пары деталей. Было неизвестно, например, кто стал непосредственным исполнителем замысла Скроцкого и Дрозда.
Мальцев, узнав, что Градов, не доведя поиски Лизы, в исчезновении которой, как он считал, была и его вина, до конца, куда-то уехал, пришел в ярости. Генералу Соловьеву стоило неимоверных усилий убедить его в том, что Градов не зашился в некую дыру, а выполняет какое-то очень серьезное задание.
— Какое задание?! — возмущался Мальцев. — Он же на пенсии! Кто его и куда может послать?!
— Ну, если тебе это действительно интересно, — пожал плечами Соловьев, — я так думаю, послал его небезызвестный тебе полковник Громушкин. У них с Градовым какие-то старые дела, и Градов ему обычно не отказывает.