— Хорошо, — продолжал следователь, — а ваш Дрозд не занимался трансплантацией органов?
— Ну, во-первых, Дрозд давно уже не мой… — взяв себя в руки, заявил профессор Бабушкин. — А во-вторых, о том, чтобы Дрозд занимался трансплантацией, я ничего не слышал. Это особый раздел медицины. А Дрозд — биолог, генетик…
— Так сколько же он вам платил за ваше молчание? — спросил следователь.
— То, что Дрозд давал мне деньги, не отрицаю, но конкретно о его деятельности я ничего не знаю, — сказал профессор Бабушкин.
— А что вы скажете о деятельности Ли Амаду? Он может быть каким-то образом быть связан с трансплантацией? — продолжил допрос следователь.
— Нет, не думаю, — покачал головой профессор. — Ли Амаду, по-моему, настолько занят генетическими вопросами, что у него просто физически нет времени на что-то другое.
— А кто такой может быть Ск.? В книжке написано «Ск. — трансплант.», — спросил следователь.
— Ск… Ск… — пробормотал профессор, как бы вспоминая. — Нет, это тоже для меня загадка.
— У вас в институте, может быть, есть кто-то с такой фамилией?
— Сразу не припомню… — пожал плечами профессор.
— Ну что ж, если что-то вспомните, позвоните, — сказал следователь, оставляя свою визитку. — Ну и насчет денег, которые вам давал Дрозд, придется все подробно изложить. Можете в письменной форме.
— Хорошо, — кивнул профессор Бабушкин, и, проводив следователя, первым делом набрал телефон Громушкина.
Тот поспешил с вопросом:
— Ну что, Дрозд отозвался?
— Отозвался, да еще как! На пятнадцать с конфискацией тянет, — пробурчал профессор Бабушкин.
— В смысле? — опешил полковник Громушкин.
— Да он оставил свою записную книжку, а там черным, а может, синим по белому: «Гр. — крыша». Не знаешь, кто такой Гр.? У меня спрашивали. Я сказал, что подумаю.
— Так какого хрена ты мне звонишь?! Откуда я знаю, кто такой твой Гр.! — крикнул вдруг Громушкин и отключился.
Бабушкин сочувствующе покачал головой:
— Это он так прослушки боится… Ну, ну…
А потом, взглянув на себя в зеркало и оценив свой вид в спортивном костюме, как вполне удовлетворительный, взял ключи и спустившись этажом ниже, позвонил в квартиру коллеги, тоже преподавателя мединститута профессора Скроцкого, как и Бабушкин, в годах, седого, но стройного и подтянутого. Скроцкий минимум два раза в неделю ходил в бассейн.
Тот встретил Бабушкина в наспех накинутом халате и вместо того, чтобы пригласить в дом, недовольно пожал плечами:
— Чего тебе вдруг приспичило? Я не один, извини.
— Хорошо, давай поговорим здесь, на лестничной клетке, — пожал плечами Бабушкин.