— Да, страшная у тебя жизнь, — покачала головой Лиза.
— Не то слово… А ты говоришь, в бордель попасть страшно… Да я когда из детдома в жизнь вышла, да поняла, что мордашкой и фигуркой меня Бог не обидел, и мое «отклонение» — главная моя фишка, я человеком себя почувствовала…
— Так ты что, прямо из детдома на панель, что ли?
— Ну, почему сразу… Не сразу, конечно… — пожала плечами Мадлен. — Сначала улицы московские мела, угол даже мне, комнату дали. А потом соседка моя, Мальвина, я тебе про нее говорила, с Робиком меня познакомила. А Робик… В общем, с Робика все и началось. Он мои фишки как раз первым и оценил.
— Но ты же не собиралась всю жизнь только этим зарабатывать?
— Не знаю… Нет, наверное… Робик же, чтобы меня солидным клиентам предлагать, даже техникум заставил окончить, легкой промышленности. На курсы английского языка год целый ходила… Но теперь что про это говорить… Мы ж с тобой теперь вообще понятия не имеем, где мы и что мы… Хоть бы этот их Михалыч нарисовался, жратвы подкинули и больную эту куда-нибудь от нас убрали…
— Ей врача бы надо… — скорбно поджала губы Лиза.
— Щас, врача… — покачала головой Мадлен. — Будет тебе и врач, будет и медсестра с уколами… Я так понимаю, что их всего-то на этом корабле трое-четверо, ну от силы пятеро. Михалыч, которого они хозяином называют, Гриня, Витек, ну и кто-то за штурвалом да у парусов или у мотора.
И тут крышка лаза открылась и вниз спустили лестницу.
— Эй, кто там?! — оживилась Мадлен. — Нам выбираться или вы сами спуститесь?!
— Спустимся, если вы шуметь не будете, — послышался спокойный и уверенный мужской голос.
— Здесь женщина больна, ей врач нужен, — сообщила Лиза.
— Я и есть врач. Сейчас спущусь и осмотрю. И ее, и вас… — сказал тот же мужчина.
— Михалыч, ты осторожно, а то они бешеные. Зашпундырят бутылкой, не дай бог, калекой сделают. Вон Гриня едва увернулся. Чуть-чуть бы еще и без глаза остался, — проговорил, похоже, Витек.
Лиза с Мадлен посмотрели вверх и увидели, что по лестнице спускается вполне культурный с виду, подтянутый, но уже лысоватый молодой человек в кроссовках, джинсах, белом медицинском халате, в медицинских перчатках и с ватно-марлевой повязкой на лице.
Каролине Стебловой за свои неполных двадцать пять лет пришлось так часто представляться чужими именами, что она порой не сразу отзывалась на свое настоящее. Трудно было поверить, что эта стройная девушка с почти ангельским фарфоровым личиком, чуть наивными голубыми глазами и легкомысленными светлыми кудряшками уже давненько является едва ли не ключевой фигурой в преступной цепочке довольно экзотического и весьма выгодного бизнеса, связанного с торговлей людьми. Однако сама Каролина свою работу преступной не считала. Ведь в ее задачу входило всего лишь войти в контакт с указанным человеком, при необходимости привести или привезти его в указанное место, ну и, куда от этого денешься, угостить подмешанным в сок снотворным. Дальше в игру вступали мужчины. А Каролина, получив за труды кругленькую сумму, испарялась. Она никогда не интересовалась, зачем тем, кто платил ей деньги, тот или иной человек. Даже догадки на этот счет строить не любила. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.