– что означало: «Смотрите!»
На мгновение она застыла, чуточку отведя назад руки, а потом той штукой, которую держала в ладонях, начала отбивать новый ритм, притопывая в такт ногами.
– Какое бесстыдство! – воскликнула Пейшенс Драмхеллер. – Танцует, как искусительница… дьявольская приманка… Юным девушкам не подобает видеть такое… Если бы об этом узнал брат Мерримен, он бы…
Венера, которая терпеть не могла вторую миссис Драмхеллер, посоветовала ей замолчать.
А вот все остальные женщины были в полном восторге, и никакая сила не смогла бы помешать чистым и невинным молоденьким девушкам любоваться выступлением Розалии. Китти, Рианнон и Сюзанна с открытыми от восторга ртами наблюдали за тем, как Розалия начала танцевать, поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее. Постепенно она заполнила собой все помещение, очаровав женскую аудиторию. Она танцевала всем телом, сохраняя величественную осанку; руки ее двигались изящно и стремительно, а ноги ударяли в пол с силой, подчеркивающей и дополняющей ставший почти слитным стук кастаньет. Откинув голову и выгнув лебединую шею, она поводила сверкающими глазами. Это был не менуэт или кадриль, которые славились своим целомудрием и упорядоченностью, аккуратными шагами и строгим покачиванием юбок.
«Этот танец повелевает жизнью и смертью, – подумала София, – это боевой танец женщины, вступившей в схватку с горем, страданием и предательством». В этот миг она видела Клитемнестру, танцующую над телом поверженного Агамемнона, потому что он погубил ее дочь. Во все глаза глядя на происходящее, София вдруг ощутила, как ее сердце наполняется чем-то очень похожим на мужество. Покосившись на Кейтлин, она поняла, что и подруга испытывает те же чувства.
Когда у Розалии окончательно сбилось дыхание, она замерла на месте, оставив завороженную публику в состоянии транса. Это было самое захватывающее зрелище, которое они когда-либо видели в своей жизни. София поблагодарила танцовщицу.
– Полагаю, какой-либо из участков понравится вам и вашему отцу, – сказала она.
– Если он купит его, надеюсь, вы придете к нам в гости со своей маленькой девочкой, – ответила Розалия.
– Да, разумеется, – согласилась София, которой вот уже два года и в голову не приходило навестить кого-либо.
На следующей неделе Анри показал Зимородку и его дочери расчищенную им землю. Поначалу Зимородок не выразил особого восторга, но в конце концов остановил свой выбор на большей из двух хижин, после чего начал столь умело торговаться по поводу ее стоимости, что Анри и сам не заметил, как согласился выстроить будку-кладовку над родником да еще и включить в сделку двух куриц и молодую телку. Впрочем, досада Анри на себя за то, что его так ловко одурачили, сменилась удовлетворением, когда выяснилось, что у Зимородка и впрямь есть испанские песо, чтобы оплатить покупку. Да и Розалия, похоже, пришлась по душе Софии и Китти. Обе только о ней и говорили.