«Благодарю тебя и повинуюсь», – ответила я и бережно завернула фигурки в складки своей юбки, приподняв ее так, как делают женщины, чтобы уберечь подол от пыли и грязи. Если кто-либо из слуг увидит меня, то не удивится, сочтя, что все дело в этом. Мне приходилось все время напоминать себе о том, что за мною повсюду следят чужие глаза и уши. Когда тени в саду уже стали длиннее, я выбралась из пещеры и вернулась во дворец, бережно прижимая к себе статуэтки.
Вновь оказавшись у себя в комнате, я завернула каждую из них в шарф, соорудив из него узелок, который обмотала другим шарфом, чтобы они не разбились, даже если я упаду. Я сунула узелок под подушку, и тут в комнату вошла служанка с водой для ванны и лепестками роз, чтобы ароматизировать ее.
После ванны я попросила ее застегнуть тонкие, украшенные драгоценными камнями ремешки на моих самых изысканных сандалиях из шкуры козленка. Смеясь, я сказала ей, что не могу нагнуться, чтобы сделать это самостоятельно. Пока она застегивала их, я сидела за своим туалетным столиком и перебирала перстни, любуясь игрой света на камнях. Выставив перед собой украшенные драгоценностями руки, я сказала, что некоторые перстни сидят свободно, а другие не желают соскальзывать с моих распухших пальцев. Служанке я сообщила, что весь следующий день проведу в постели, если мне не помешают икроножные судороги, и потому позволяю ей взять выходной, чтобы навестить сестру в соседней деревне. Она засомневалась, может ли покинуть меня, но я приказала ей уходить немедленно, сразу же после того, как она подаст мне ужин, чтобы успеть прийти в деревню до темноты. Я велела принести мне фруктовое и миндальное печенье и бокал сладкого вина.
Девушка повиновалась и, пока я примеряла свои кольца и перстни, быстро принесла мне немного хлеба, оливковое масло, сыр, виноград и тарелку миндального печенья вместе с бокалом темно-золотистого вина. Я напомнила ей, чтобы она уходила поскорее, пока еще не стемнело. Поблагодарив меня, она убежала. Я же поела и, привязав узелок на грудь над моим вздувшимся животом, стала ждать Микеле.
Он пришел после наступления темноты и принес с собой пару крепких крестьянских сандалий. Я отдала Микеле свою пару и застегнула те, которые достал он. Он же оторвал один из ремешков, украшенных драгоценными камнями, протянул руку за вторым и покосился на мои перстни.
«Они поймут, что вы не свалились в пропасть, а убежали!»
«Нет, Микеле, у моей горничной спросят, чем я занималась, когда она видела меня в последний раз. И она ответит, что мне вдруг взбрело в голову примерить свои драгоценности. И что я часто гуляла в оливковой роще, чтобы избавиться от судорог в икрах. Они решат, что я сорвалась в пропасть во время такой прогулки и что кольца и перстни пропали вместе со мною. Никто и не подумает, что женщина на последних месяцах беременности отважится спуститься по горной тропе в темноте».