– Ах, дорогая мадам, какая прелесть! Истинно деревенский стиль!
Творческий человек по натуре крайне чувствителен к своему окружению, и Секондус ожидал более возвышенного жилища, зато теперь у него был заказ на портрет матери семейства с ее четырьмя детьми в обмен на стол и крышу над головой, а это было уже кое-что. Он решил, что станет писать его как можно медленнее, утешая себя тем, что, хотя леди вовсе не выглядела знатной дамой, фамилия де Марешаль явственно намекала на славное прошлое.
Он уже был готов к приватной беседе с матерью, дабы получить от нее описание пропавшего ребенка и встроить его в свою композицию. Но Анри поразил его до глубины души, заявив, что ничего подобного не будет. Он должен нарисовать монсеньора и мадам де Марешаль с их четырьмя детьми, и только, а о пропавшем ребенке даже не заикаться.
– Разумеется, – отозвался Секондус. Мысль о пропавшем ребенке не давала ему покоя, но… кто платит, тот и заказывает музыку.
На протяжении нескольких следующих недель Секондус заставил мать и четверых ее детей позировать ему в разных положениях, неспешно делая наброски. Старшая дочь оказалась очень красивой девушкой восемнадцати лет, которая буквально светилась изнутри, причиной чего была любовь, в чем художник не сомневался. Двое высоких сыновей тоже были привлекательными, живыми подростками, которые весело препирались со своей старшей сестрой и совершенно непринужденно вели себя с отцом и младшей сестренкой, меланхоличной особой пяти лет от роду по имени Магдалена. Теперь ему предстояло решить, где расположить пропавшую малышку. Это должно было стать его сюрпризом.
Он заявил, что никому не покажет портрет до тех пор, пока тот не будет готов, и постарался работать над ним как можно медленнее. Кроме того, Секондус обнаружил, что из всех членов семьи лишь маленькая Магдалена готова была поделиться с ним историей своей похищенной сестры и описать, как она выглядела, и потому он не мешал ей болтать.
Недели превратились в месяц, который сменился вторым, а потом и третьим. Его композиция обретала все новые черты. Тем временем Секондус обживался на новом месте. Мертвая рабыня не доставляла ему никаких неудобств, хотя иногда по ночам он слышал, как пожилая женщина жалуется на что-то у очага.
Семейный портрет к этому времени весьма заинтриговал Софию, Анри и детей. София даже призналась мужу, что ей не терпится взглянуть на него.
Близилось Рождество, и Секондус провозгласил, что представит свой шедевр именно в этот знаменательный день. После ужина, когда зажгли свечи, Секондус попросил семейство присесть. Они повиновались.