Он внес свой самый большой холст, повернув его к аудитории обратной стороной. Затем он попросил их зажмуриться и развернул его, после чего негромко велел открыть глаза.
Последовало молчание, за которым раздался дружный вздох. А потом Китти вдруг воскликнула:
– Нет!
Магдалена прижала ладошку ко рту, мальчики затаили дыхание, Анри выругался, а София издала слабый стон и лишилась чувств.
По большей части они вышли очень похожими на себя самих. Анри и София стояли посередине, мальчики расположились по правую руку от отца, а Магдалена и Китти – по левую. Но центральное место занимала девочка с волосами лунного света и зелеными глазами, державшая Магдалену за руку. В самом углу, едва заметная, виднелась курица. Странным образом лицо Софии выглядело так, словно оно было изуродовано следами сильной оспы. Но при ближайшем рассмотрении оспины оказались слезами, в каждой из которой отражалась девочка с лунными волосами.
– Скажи ему, пусть уберет свою картину с глаз долой, – зловещим шепотом обратилась к отцу Китти, растирая запястья матери. – А ведь маме стало намного лучше! А теперь из-за него она вернется к своему прежнему состоянию. Пусть он убирается прочь вместе со своим портретом!
– Куда?
– Куда угодно… хотя бы в одну из тех хижин, что ты построил на другом берегу. Только заставь его уйти с глаз долой вместе со своими ослами и красками. Немедленно! – Китти вела себя столь же властно, как София в молодые годы, и Анри повиновался беспрекословно.
Вместе с мальчиками он помог собраться растерянному Секондусу и, прихватив его пожитки, краски, кисти, осликов, саквояж и портрет, доставил художника вниз, на пристань. Гидеон согласился с утра пораньше перевезти Секондуса со всем его скарбом на другую сторону, смирившись с тем, что тот проведет еще одну ночь в его кладовой.
– Я увезу его на рассвете, – сообщил он Кейтлин, когда они легли спать.
И вот на следующее утро, едва проснувшись, Секондус вновь оказался в лодке, плывущей через реку, по-прежнему растерянный и ничего не понимающий. Он ведь нарисовал девочку с серебристыми волосами именно такой, какой она должна была выглядеть. В этом и заключался его дар – все говорили, что у него особый талант рисовать умерших детей, как живых, и он сам бы затруднился объяснить, как это у него получается. Наверное, женщине не понравились куры. «Должно быть, в этом все дело», – с горечью подумал он.
Глава тридцать восьмая
Последствия
Крещенский сочельник 1775 года
После Рождества София почувствовала упадок сил и духа, чего с ней не случалось вот уже несколько лет. Злосчастный портрет вновь разбередил ее душу, заставив вспомнить трагедию Шарлотты, и едва затянувшиеся сердечные раны вновь принялись кровоточить. София осунулась, замкнулась, Анри стал срывать зло даже на старшей дочери, а сама Китти вновь лишилась аппетита. Френсис и Джордж отправились на охоту, Магдалена прибиралась в хижине.