За всю свою жизнь мне не доводилось слышать, чтобы дед говорил так много. Обычно мне доставалась немалая, в общем-то, часть его внимания, по сравнению с остальной семьей, но чтобы вот так – я молчала, а он говорил…
Оглядев меня, он добавил:
– Поначалу любовь – это телесное. И тебе все мало. Многим нравится говорить, что сильное увлечение – это и есть любовь, но все мы знаем, что это не так. Увлечение должно трансформироваться в нечто иное. Пег стала частью меня. Мысль, что ты становишься единым целым с другим человеком, звучит глупо, но так оно и есть. Я не мог прийти в новый ресторан и не поинтересоваться, понравились ли ей яйца Бенедикт. Не мог налить себе пива, не прихватив для нее кувшин холодного чая, – он глубоко вздохнул и посмотрел на улицу перед нами. – Я не мог пойти спать, не думая о том, что она будет рядом со мной в кровати.
Я положила руку на его грубую ладонь.
– И сейчас, – продолжил он еще тише, – без нее стало тяжело. Очень тяжело. Но в нашем прошлом я не изменил бы ни единой чертовой детали. Тогда, в тот день в кафе, в ответ на мои слова Пег так широко улыбнулась. В ту секунду она хотела того же, даже когда потом дела и новые заботы притупили ее желание. Но то влечение росло и росло, и превратилось в нечто совершенно другое. В нечто лучшее, – он повернулся ко мне. – Твоя мама Колин это отлично понимала. Знаю, я не всегда понимал ее выбор, но могу сказать, что она любит Лесли так же, как и я твою бабушку.
Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и подумала, что Коко много отдала бы за то, чтобы услышать эти слова от своего отца.
– Того же я хочу и для тебя, Пиппс. Хочу, чтобы ты встретила парня, который при первой встрече заметит в тебе абсолютно все и в ужасе поймет, что потерял, если тебя уже не будет рядом.
* * *
Когда в начале седьмого в среду я постучала в дверь, открыл Уилл, но Ханна оказалась неподалеку и вприпрыжку неслась по коридору с огромной собакой песочного цвета.
– Пиппа! – пропела она, сгребая меня в объятия.
Встав на задние лапы и положив передние Ханне на спину, к нам присоединилась собака, чуть не свалив всех на пол.
– У вас есть собака? – спросила я и наклонилась почесать ей за ухом, когда Ханна отошла в сторону.
– Это Пенроуз! На день рождения Анны и поездку мы отвезли ее к моим родителям, – она дала собаке команду лежать, и после того как Пенроуз послушно легла, из кармана своего кардигана Ханна достала лакомство. – Сейчас ей год, но мы все еще работаем над некоторыми моментами, – она криво улыбнулась Уиллу, который стоял за моей спиной.