– Заметано.
* * *
Мой номер располагался в торце дома и окнами выходил на газон и крытый переход, который отделял главное здание от большого строения, напоминающего сарай. Небо было еще темным, но было достаточно светло, чтобы я увидел крытую медью беседку и патио, где, по информации в брошюре Зиггс о нашем путешествии, большую часть вечеров подавали ужин рядом с открытым огнем.
Внизу, где горел камин и куда из кухни просачивались запахи готовящегося завтрака, было куда оживленнее.
Уилл уже ждал меня, о чем-то беседуя с менеджером отеля у входа.
Увидев меня, он помахал и попрощался с менеджером.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе. Зиггс еще спит?
– Без задних ног, – ответил он с веселой улыбкой, разгадывать которую я даже не буду пытаться. Начав надевать перчатки, он слегка фыркнул. – Смотрю, ты забрал свою толстовку.
Я взглянул на свою толстовку университета Джона Хопкинса, которую раньше часто носила моя сестра. Местами она выцвела, местами протерлась. Манжеты истрепались, а о дин рукав треснул по шву, но это была одна из моих любимых вещей. Зигги частенько заявлялась ко мне и, с тех пор как вытянулась и могла дотянуться до дверцы шкафа, таскала мою одежду. И единственное, почему толстовка вернулась ко мне, – Зигги как-то переодевалась у меня и о ставила ее на полу.
– Кажется, ты наезжаешь на мою толстовку, Уильям. Это ведь классика, между прочим. Твоя жена это понимает, поэтому и носила ее чаще, чем я.
– Нет, просто Ханна, как и ты, до странного сентиментальна. Вы двое – единственные мои знакомые, которые могут выбросить старую посуду Тапперваре, лишь бы ее не мыть, но при этом лет двадцать будете хранить свитшот.
Он был прав.
Мы пересекли лобби, не дав ароматам свежесваренного кофе и жареного бекона заставить нас бросить затею с совместной зарядкой, и выскользнули через заднюю дверь.
Нас тут же обдало холодом. Уилл натянул шапку на уши и оглядел двор.
– А место-то красивое, – заметил он.
Я проследил за его взглядом. Вдалеке на заборе повис туман, деревья в ярких осенних нарядах пестрели на фоне бесцветного неба. За нашими спинами стояла гостиница, белая вагонка сайдинга с бледно-голубой отделкой и медного цвета башенкой, сверкающей, словно новенькая одноцентовая монета.
Я согласно кивнул.
В кармане кофты Уилла зажужжал телефон, и, достав его, он сухо засмеялся.
– Беннетт прислал сообщение в общий чат:«Хлои принесла мне завтрак в постель. Потом по прошествии двух часов так и не попросила меня починить измельчитель отходов. Что, жены всегда ведут себя так… по-доброму? Поясните, кто-нибудь».