– Подойдите к каждому из нас, пустите кровь и подставьте чашу, как это сделал я, – сказал он, а затем обратился к Келлану и моей матери: – Вы должны будете произнести, слово в слово: «Моя кровь, данная по доброй воле».
Мы все кивнули, и я подошла к матушке. Она спокойно дала мне руку и даже не вздрогнула, когда я провела лезвием по ее ладони. Кровь закапала в чашу и смешалась с моей.
– Моя кровь, данная по доброй воле, – сказала она.
Когда я направилась к лорду Саймону, шум в ушах заметно усилился. Он протянул ладонь с тонкими длинными пальцами, и я сделала надрез.
– Моя кровь, данная по доброй воле, – твердо произнес он.
На полпути к Келлану я застыла в нерешительности. Перед глазами плавали круги, сливаясь и образуя расплывчатые узоры.
– Что-то не так, – сказала я.
– Мы гуляем по кромке между материальным миром и миром призраков, – сказал лорд Саймон. – У вас могут возникнуть неприятные ощущения. Постарайтесь себя перебороть.
Я сделала оставшиеся несколько шагов. Келлан смотрел на меня, не отводя взгляда. Я постаралась отвлечься от мягких шипящих голосов, которых не слышал никто, кроме меня. Они вселили в меня дурное предчувствие, и у меня задрожали руки. Аврелия, чудилось мне в их шелесте. Аврелия…
– Аврелия. – Келлан повернул руку ладонью вверх, и я занесла нож. – Все хорошо, – сказал он. – Не останавливайся.
– Нет, – сказала я, опуская нож. Странные звуки прекратились. – Простите, я не могу.
– Нам нужно закончить! – воскликнула матушка. – Мы должны…
– Поздно, – сказал Келлан, выглянув в окно. – Стражники возвращаются. Время вышло.
– Уведите ее отсюда, – рявкнула Онэль, – чтобы мы успели прибраться, пока кто-нибудь сюда не зашел. Для петли у меня чересчур хрупкая шея.
– Веди себя как ни в чем не бывало, – наказала матушка. – Сегодня вечером мы устраиваем в честь лорда Саймона приветственный пир. Ты, Аврелия, обязана на него пойти, но сначала отправляйся в святилище и подумай о своем поведении. Люди должны видеть твое смирение и преданность Эмпирее. Они должны видеть, что ты тоже поклоняешься ей. Что ты такая, как все.
– Придется тебе прикидываться, – ухмыльнулась Онэль, но у меня даже не хватило духу смерить ее испепеляющим взглядом.
А мгновением позже Келлан увел меня из комнаты.
Пока в замке шли приготовления к пиру в честь нашего знатного гостя, я удалилась в королевское святилище – уединенное и элегантно убранное место поклонения для монарха и его семьи. Требуя от верующих смирения и аскетизма, сама Эмпирея, похоже, предпочитала роскошь и великолепие. Зал был задрапирован шелковыми тканями с золотой каймой, вдоль стен стояли обитые бархатом стулья. Колонны из шлифованного мрамора поддерживали своды, расписанные под ночное небо, в котором среди созвездий весело порхали улыбающиеся херувимы. Снизу за херувимами наблюдали зловещие темные фигуры. Сцена должна была изображать человеческие побуждения: праведные наверху, а нечестивые внизу – но, по-моему, она искажала правду. Очаровательные и пленительные херувимы больше напоминали грехи, а дьяволы с голодными глазами и хищными оскалами подозрительно смахивали на разъяренную толпу с городской площади.