Интересно, слышал ли Колдер свои слова или он, как и я, говорил не думая? Потому что его речь была верна.
– Стоит ли жертвовать ради будущего, которое ты, возможно, никогда не увидишь? – спросил я.
– Жертвовать?
– Создавать нечто новое, раскрывать пугающее на первый взгляд, отвратительное для большинства – это жертва, огромный риск. У тебя могут появиться недоброжелатели, на тебя могут наброситься прямо на улице и избить, и о чем же ты будешь думать под градом сыплющихся ударов: «Зато в будущем люди будут мной восхищаться, и я изменю многих в лучшую сторону»?
Я видел, как уверенность в глазах Колдера срывается вниз, как с обрыва, но она тут же, словно найдя точку опоры, вновь взлетела вверх:
– Во время войны солдаты не думают о том, что они делают сейчас. Они думают лишь о том, что ждет их и весь мир впереди. Думай они в первую очередь о себе, ни за что не пошли бы на войну, где вероятность умереть под шквалом огня в десятки раз больше, чем выжить.
– Получается, мы тоже солдаты? И мы, стало быть, тоже на войне? – Я окончательно вовлекся в наш спор. Колдер заметил мой интерес, повернулся ко мне, закинул руку на спинку дивана и, жестикулируя, ответил со страстным порывом:
– Наша война несколько другая. Мы боремся не за сохранение жизней людей, а за их внимание, за изменение их в лучшую сторону. Мы боремся за свободу мысли, выступаем за духовное обогащение и создаем то, что способно изменить людей, оставить теплое или, наоборот, болезненно теплое воспоминание о наших трудах.
– Получается, мы – манипуляторы?
– Мы – творцы и открыватели. Мы создаем и направляем, а не манипулируем.
– Поразительно, – признался я без задней мысли, – ты и секунды никого не играл, а уже мыслишь как искусствовед с десятилетним стажем.
Колдер улыбнулся, опустив смущенный, благодарный взгляд.
– Разве так думают не все?
– Все думают о деньгах и славе.
– Меня не так учили.
– Меня – тоже, но я сам к этому пришел, и ты, уверен, однажды тоже придешь, когда хотя бы раз, найдя ключ от нужной двери, откроешь ее и обнаружишь за ней стену.
– Я не стану с тобой спорить, потому что только одному Богу известно, что будет.
– О, и как я сразу не догадался, что ты религиозный человек, – я усмехнулся.
– А ты? – спросил меня Колдер с опаской.
– Верю, потому что… боль и отчаяние не могли возникнуть сами.
– Их создают люди. Второе является следствием первого. Они почти неразлучны.
– Их могло и не существовать. Но почему-то их создали.
– Бог может помогать руками людей. Но не все это замечают или попросту не хотят замечать, – Колдер говорил с заминками и смущением. – Он не может прийти к тебе на помощь в черном костюмчике, лакированных ботинках и галстуке, но может помочь тебе через кого-то.