Он один такой. Точка.
– Возвращайся в зал. Здесь тебе нечего ловить.
– Кстати, об этом. Я видел Кавилла. Не ты ли решил нас столкнуть?
– Кавилл? – он поднял на меня вопросительный взгляд. – Я не звал его. У меня был всего один билет, и я отдал его тебе.
«Один билет, и тот принадлежал мне».
Насколько же Колдер, этот привлекательный парень, магнит для женской части всей планеты, был одинок, что отдал свой единственный, драгоценный билет грубияну, с которым познакомился буквально на днях? Какие мысли обо мне он должен был допускать, чтобы сделать это?
– Получается, он пришел сам? – спросил я.
– Получается, что так. Похоже, это знак, что тебе стоит согласиться на его предложение.
– А похоже, он просто узнал о моем приходе и решил составить мне компанию.
– О твоем приходе знали лишь мы с тобой.
– Тогда он, увидев меня, любезно обменялся с моим соседом местами.
– Это возможно, – признался Колдер неохотно, хотя идея со знаком явно нравилась ему больше.
– Почему ты так хочешь, чтобы именно я стал твоим партнером по съемкам?
Я знал, что Колдер будет тянуть с ответом. Длинные вздернутые ресницы его хрупких век изредка вздрагивали. Он облизнул сухие губы и приглушенно произнес:
– Тебя я хоть немного знаю, – я уловил искры надежды в его слабом голосе. – Плюс ко всему, раз ты начал сомневаться, стоит ли продолжать свое дело, проще принять решение, сыграв того, кого не играл никогда.
– Гея? – Я усмехнулся в надежде, что Колдер подарит мне хотя бы ухмылку, но он прикрыл глаза и положил руку на лоб. Его пальцы касались век так, словно он старался спрятаться от меня.
– Возможно, – бросил он.
Я с упоением продолжил серию провокационных вопросов:
– А с чего ты решил, что я буду его играть?
После недолгого молчания Колдер холодно ответил:
– Наверное, потому что это высокооплачиваемая роль…
– Нет. – Я сел рядом. Едва почувствовав мое близкое присутствие, он с измученным стоном сквозь сомкнутые губы уперся локтями в диван и попытался присесть. Но я перехватил его руку и поймал напуганный взгляд, с улыбкой шепча: – Ты ведь понял, о чем я, верно?
– Я не понимаю, о чем ты… – он неуверенно тряс головой.
– Ты врешь.
– Я не…
– С чего ты взял, что я буду играть гея? Может, я буду играть самого себя.
Это маленькое представление разволновало меня не на шутку. Я уже не знал, шучу ли, издеваюсь или говорю правду. Будь это шалостью и желанием помучить Колдера, билось бы сердце так неустанно и быстро? Отбивало бы оно такты с таким рвением, словно готовясь к неизбежной смерти?
Исчезла моя улыбка, и выражение лица не выдавало ничего, кроме задумчивости и необъяснимой печали. Я встал и оглядел Колдера с головы до ног. Свободные джинсы и черная футболка с принтом I say cry, I say lie, недоуменный взгляд, скрывающийся за прядями его волос, и слегка приоткрытые губы, через которые из его часто поднимающейся груди вырывались обрывки дыхания.