— Я не знаю. У него берлог хватает.
— Раз, два… — начала отсчет Прокофьева, у которой неплохо получалось играть роль профессионального киллера.
— Подожди… не стреляй. Есть телефон, — снова сдался Васильев.
— Где твой мобильный? — сухо спросила журналистка.
— Там, на полке. Номер на имя Крот, — добавил Дим Димыч.
Прокофьева сняла мобильник с полки, нашла номер, нажала кнопку связи.
— Басалыга?
— Что?.. — трубку отключили.
— Ты врешь? Прощайся с яйцами, — повернулась Настя к Дим Димычу.
— Нет, не надо. Дай я поговорю с ним, — попросил Васильев.
Настя швырнула ему мобильный.
— Полкан. Это я, Васильев. Эта сука, штайнеровская заказная, держит меня на мушке. Поговори с ней, — сказал в трубку, едва удерживая ее трясущейся рукой, Дим Димыч.
— Скажи ему: то, что он ищет, у меня, — сказала Настя. — Отдам при личной встрече. Время встречи назначу сама. Все.
Васильев в точности повторил то, что услышал. Настя забрала мобильный, сняла с той же полки примеченные ранее ключи от квартиры и удалилась.
Замкнув дверь снаружи, чтобы раненая тварь не выползла и не наделала шума раньше времени, Настя бросила ключи под дверью.
Отойдя на приличное расстояние, она позвонила с мобильника Дим Димыча и вызвала «скорую помощь» и милицию, назвавшись соседкой Петровой.
Выполнив таким образом обещание, она тут же выбросила мобильник в мусорку.
«Этот гад еще месяца два не оправится от боевых ран, если выживет, — думала она, взбираясь на ближайшую открытую крышу на Петроградской стороне. — Вот так, Прокофьева, вы со своим «Я» сегодня снова чуть не убили человека, хотя какого там человека — просто гнусную тварь. А как с тварями поступать, Достоевский не учил. Зато Толстой учил: «Непротивление злу насилием». А какое насилие он видел в своей Ясной Поляне? — рассуждала она. — Нет, ну это ж придумать надо: популярный тележурналист оказывается коллекционером, у которого немереное количество ценностей. Он же — бандит. Кандидат хренов. Так ты бороду и усы приклеил, поэтому я тебя не узнала», — вспомнила она лицо подонка, который чуть было не покалечил ее в первый день этой свинской войны, на которую она случайно попала.
Действительно, было трудно узнать в бородатом и иначе причесанном мужчине человека, которого Настя Прокофьева видела только на фотографии, да и то мельком, в уголовном розыске. Тут Насте обвинять себя в тупости не имело смысла. Она-то и саму себя перекрашенную и с другой прической едва узнавала. Теперь нужно было выйти на Басалыгу. Она нарочно вызывала удар на себя, хотя до сих пор не знала, что же именно проиграл криминальный авторитет Полкан в карты этому бедняге Савелию, с которым она успела переспать, к своему теперешнему сожалению.