Так и не дождавшись возвращения Насти домой, утром оперативники опечатали съемную квартиру Прокофьевой. Настоящих хозяев квартиры, которые находились в длительной командировке за границей, решили пока не тревожить. В конце концов, еще не совсем была понятна роль Насти во всей этой истории. Прокофьева могла оказаться банальной жертвой, сунувшей нос не туда и прячущейся теперь со страху где-нибудь по квартирам друзей. Майор Якименко приказал проверить связи Прокофьевой. Родителей предупредили, что если она у них, в Выборге, вдруг появится, им следует сообщить об этом в местное отделение милиции. Для надежности к дому приставили милиционера: мало ли родственники попытаются спрятать беглянку.
Настя между тем грустно слонялась по улицам Петербурга, думая, куда бы ей приткнуться. А приткнуться, чтобы поспать в этом большом и красивом городе ей по большому счету было негде. К немногочисленным хорошим знакомым, она понимала, соваться не следовало. Их, наверное, уже пасет милиция. А к людям дна, таким как Жар-птица, что называется, солистам из другой оперы, ей тоже идти не хотелось. Психологию таких людей она хорошо знала: с ними лучше не связываться.
«Нечего держаться за Петербург. Это большая помойка жалких человеческих душ, живущих среди величественных архитектурных памятников. Гоголь, Достоевский и другие писатели, прославившие эту помойку, просто делали себе имя, придавая всему этому человеческому дерьму литературную форму. И мало что с тех пор в этих гнилых, практически мертвых душах Питера изменилось», — думала Настя, вяло шагая по казавшемуся ей теперь таким холодным Петербургу.
В конце концов, ей все это осточертело.
— Не помирать же мне здесь прямо на мостовой от холода, голода, грязи и невозможности выспаться, — сказала она. И, плюнув на осторожность, направилась к себе на квартиру в Купчино.
— Бог не выдаст, свинья не съест, — вспомнила Настя поговорку, подходя к своему дому на улице Димитрова. — Зайду, помоюсь, а дальше по обстоятельствам, — решила она, поднимаясь на лифте на пятый этаж.
В это время служитель церквушки на кладбище Васильевского острова уже успел сообщить милиции о журналистке со светло-русыми волосами, находившейся среди могил во время криминальной разборки.
— Ничего не понимаю, — размышлял с утра майор Якименко. — Что там делала Прокофьева? По всему видно, что это была она. Такой ее уже видели в больнице накануне. Вообще с ума что ли сошла? Или… неужели она с ними как-то была связана? Да нет, такого не может быть. Скорее всего что-то сама расследует. И не она ли была той самой соседкой Петровой, которая вызвала «скорую помощь» на квартиру Васильева. Вполне возможно, что она. Шуточки в ее стиле.