Но торжествовать мне не дали. Мужские руки внезапно скользнули под плащ, рывком прижали меня к закаменевшему телу противника, и ухо обжёг его злобный шёпот:
– Глупо, Алечка!
Вся моя бравада мигом схлынула. Я резко вспомнила, где, с кем и при каких обстоятельствах нахожусь. Стало страшно. Очень страшно! Особенно когда принц продолжил:
– Ведь я вполне могу перетерпеть пару-тройку неудобных вопросов. А вот твоя репутация вряд ли переживёт, если я публично проявлю интерес к твоим ночным похождениям.
Я только и могла, что перепуганно таращиться в темноту и стараться не замечать бесцеремонности скользящих по моей спине ладоней.
– Так что же мы будем делать, крошка?
Неизвестно, до какого ответа я бы додумалась, но тут в обмен угрозами вклинился посторонний.
– Джер, ты до утра торговаться собрался? Давай мы сейчас быстренько за вином метнёмся, а ты пока примешь с магианны плату за молчание?!
– Морти, заткнись! – возмутился ещё один знакомый голос. – Ты подхалим или кто? Не мешай повелителю развлекаться! Может, он не хочет быстренько!
Я выглянула из-за плеча принца и щёлкнула пальцами. Сорвавшиеся с них крохотные искорки устремились в темноту и обрисовали абсолютно неразличимые прежде силуэты. К счастью, их было только два, а не все пять сразу.
– Оба заткнитесь! – добродушно порекомендовал Джервальт.
Очень хотелось и ему порекомендовать умолкнуть. Может, я бы так и сделала, если бы в этот момент не распахнулись ворота, расположенные всего в нескольких шагах от окошка, в которое я пыталась влезть. Из них медленно выехала почтовая карета, запряжённая шестёркой лошадей, и загромыхала прочь от здания, постепенно набирая скорость.
– О нет! – Я в бессильной злобе стукнула принца кулаком по одному плечу, уткнулась лбом в другое и тоскливо взвыла.
– Что такое? – забеспокоился Джервальт. – Тебе плохо? – он снова прислонил меня к стенке и даже подбородок рукой вверх задрал, силясь рассмотреть выражение моего лица.
– Пусти! – От огорчения я напрочь забыла и о воспитании, и о приличиях, и о положенном обращении на «вы». Да и как выкать болвану, который всё испортил? И главное, зачем соблюдать условности, когда всё пропало? – Пусти, говорю! Я возвращаюсь во дворец! А ты… ты… можешь катиться в свой бордель и считать, что я ничего не видела!
На последних словах мой голос дрогнул. Хуже того – отчётливо прозвучал предательский жалобный всхлип.
– Да что с тобой? – принц тряхнул меня за плечи.
Я молча попыталась высвободиться.
– В карете было что-то важное? – проявил догадливость Морти.
– Да не молчи ты! Кард, посвети – не могу понять, что с ней, – распорядился Джервальт.