Мы немного помолчали. Лицо Розмари стало пепельным, пока она заново переживала вчерашние ощущения. Я против воли испытывала к ней сочувствие. Помнится, Мартин тоже ничего не помнил о тех днях, пока в его теле обитал Винсент.
Наконец, не в силах больше сдерживаться, я выпалила:
– Джеймс что-нибудь говорил обо мне? После вчерашнего?
Розмари быстро взглянула на меня.
– Мой брат… не всегда делится со мной своими мыслями, – дипломатично начала она. Но, должно быть, было в моём лице что-то, так что она сразу поняла, какое значение для меня имел её ответ, и ответила честно: – Нет. На обратном пути Майкл пытался расспросить его, но он в довольно резкой форме отказался что-либо обсуждать. Ваше вчерашнее… преображение застало его врасплох. Думаю, ему просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что певица Элиза и бывшая мисс Барнс – это одно лицо.
– Да, – отстранённо, упавшим тоном согласилась я. То есть, конечно, с самого начала было понятно, что раскрытие тайны дорого мне обойдётся, но в душе всё равно теплилась надежда на чудо. Но нет… У нас реальный мир, и реальность такова, что обман Джеймс мне сразу не простил. И простит ли вообще?..
После этого мы с Розмари распрощались на вполне тёплой ноте. Вот только после её ухода мне стало ещё невыносимее, чем было. Не было никакой возможности усидеть на месте, я не знала, чем себя занять. Ноги сами рвались отправиться к Блэквудам, чтобы попробовать объясниться с Джеймсом. Но стоит ли делать это прямо сейчас, сразу после смерти Эмили? Да и Розмари сказала, что её брату нужно время… Как поступить? Поехать завтра и заставить его всё-таки меня выслушать?
Но чем тогда заняться сейчас? Измерив всю комнату нервными шагами вдоль и поперёк, я поняла, что не смогу больше усидеть на месте. Переполнявшая меня болезненная энергия требовала какого-то выхода. Ближе к вечеру, будучи более не в силах сидеть в четырёх стенах, я отправилась в театр. Я сильно сомневалась, что смогу и там найти себе дело, но это было лучше, чем дальше оставаться в своей комнате.
В театре и впрямь было затишье. Я приехала в обычном облике, без маскировки, и сразу отправилась к директору Хогарту. Тот обнаружился в своём кабинете, где сидел за письменным столом в компании основательно початой бутылки бренди. Вид у Хогарта был печальный и нахохлившийся, и директор вдруг напомнил мне воробья.
– Мы несём колоссальные убытки, – трагически провозгласил он, едва завидев меня на пороге. – Вам ведь уже известно, что произошло с бедняжкой Маргарет, мисс Бетси?
– И что же? – спросила я, без приглашения присаживаясь на стул перед его столом.