– А что же скажет высший свет? – полюбопытствовала я. – О моём возвращении к мужу теперь все будут судачить. Ещё жди с визитом сэра Перси, который наверняка захочет высказать всё, что он обо мне думает.
– Ну и наплевать на всех, – отозвался он совершенно искренне. – Пускай болтают что хотят. А на сэра Перси можно наложить какое-нибудь проклятие, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу.
Я слегка отстранилась от него, чтобы посмотреть Джеймсу в лицо.
– Значит, новая свадьба? Ты и в самом деле хочешь, чтобы мы были женаты?
Он чуть улыбнулся и наклонился ко мне.
– Больше всего на свете, – прошептал он, подтвердив свои слова глубоким, головокружительным поцелуем – одним из тех, от которых слабеют колени и дрожат руки.
– Пожалуй, я вспомнил, о какой важной вещи мы совсем забыли, – прошептал он, когда наконец-то отпустил меня. Моё дыхание было прерывистым, да и он сам говорил с трудом.
– И о чём же это? – всё ещё с трудом соображая, выдохнула я.
– О брачной ночи, – проинформировали меня таким тоном, что покраснела бы и Мессалина.
Происходи этот разговор в другой обстановке, при других обстоятельствах, я, возможно, залилась бы румянцем до корней волос и начала бы смущаться. Но в тот момент я точно знала, что всё происходит именно так, как и должно. Что никак по-другому сложиться и не могло. Я любила этого человека, я была по уши влюблена в него и хотела быть с ним. Остальное просто не имело значения.
– Это крайне досадное упущение с нашей стороны, – прошептала я в ответ.
На чай Розмари нас так и не дождалась.
С того дня моя жизнь стала больше похожа на сказку. Я наслаждалась каждой минутой обрушившегося на меня счастья, стараясь не упустить ни мгновения. Мы с Джеймсом теперь всё время проводили вместе, и это и в самом деле было похоже на медовый месяц. Мой… муж (когда-нибудь я привыкну к этой мысли) окружил меня заботой и вниманием, которых, наверное, не знала ни одна женщина с начала времён; я же не видела никого, кроме него. Розмари оставалось только снисходительно улыбаться при виде нас, но, по крайней мере, она больше не возвращалась к образу чопорной добродетели. Довольно часто на пороге дома появлялся Майкл, и приходил он не столько к Джеймсу, сколько к Розмари. И хотя ярко выраженных романтических чувств ни он, ни она не демонстрировали, я хорошо помнила их отношения в двадцать первом веке и знала, что у них всё впереди.
Разумеется, возвращение новоиспечённой графини Блэквуд не могло остаться незамеченным, и дом начали осаждать многочисленные знакомые семьи́ в поисках свежих сплетен. Всем ужасно хотелось посмотреть на меня – возмутительницу спокойствия и сумасбродную нарушительницу всех принятых в обществе норм, которая скомпрометировала и свою семью, и своего мужа. Большого внимания удостаивался и Джеймс, как «пострадавшая сторона». Как я и предсказывала, не обошёл нас своим вниманием и кузен мисс Барнс, который явился очень быстро и с громким праведным возмущением в голосе потребовал проводить его ко мне. Но семейного выяснения отношений удалось избежать, потому что на полпути его перехватил Джеймс. Уж не знаю, что именно он ему сказал, но сэр Перси покинул дом и больше никак меня не беспокоил.