— Что-что? Какие еще барабаны? — удивился Апполинарий.
— Ну стучат, докладывают! Все скупщики драгоценностей, директора ломбардов, частные ювелиры и тому подобная публика сотрудничает с полицией, потому что только им можно сбыть украденные драгоценности. Не на рынке же торговать? Разумеется, сотрудничают не просто так, а … ну, не важно. Так вот, наша агентура …
— Доносчики! — услужливо подсказал Апполинарий.
— … регулярно докладывает обо всем подозрительном. Да обзывайте как угодно, был бы результат! — отмахнулся Пятницкий. — Короче, перстень и сережки всплыли в одной из скупок. Клиента взяли в момент получения денег. На допросе женщина указала имя своего знакомого, который подарил ей драгоценности и адрес, по которому он проживает. Дальше просто: установили наблюдение за съемной квартирой, сфотографировали жильцов, «пробили» по базе данных и установили личности. Все трое воры рецидивисты, неоднократно судимые по серьезным статьям. Женщина оказалась подругой одного из них, перстнем и сережками с ней рассчитались за интимные услуги. Так вот, Апполинарий! Арестовать этих воров мы не можем. Потому что прямых улик, неопровержимо доказывающих туповатым присяжным поверенным причастие к ограблению и убийству нет.
— А это? — протянул руку с драгоценностями мамы Апполинарий.
— Нашли на улице.
— А это … как его? … алиби на время совершения преступления!
— Десяток оплаченных проституток подтвердят, что были с ними на другом конце города.
Апполинарий взмахнул руками, по лицу пробегает судорога.
— Ну, я не знаю! Как же так? А нельзя их допросить? Ну, как следует … Допустим, они действительно не убивали и не грабили. Тогда откуда драгоценности? Пусть расскажут!
— Я же сказал — нет оснований для ареста. Суд не даст санкцию. А задержать их мы можем только на сорок восемь часов. Отвечать на вопросы откажутся, примчится адвокат, который на содержании у них и еще десятке подобных банд. Через два дня они на свободе. Кстати, Апполинарий, а что вы имели в виду, говоря «допросить как следует»? — усмехнулся капитан.
Апполинарий только махнул рукой. Он и сам уже понял, что сморозил глупость.
— Но также нельзя! — растерянно пробормотал он и посмотрел на Пятницкого.
Капитан глядел Колышева с таким любопытством, словно видел впервые.
— Интересный вы человек, Апполинарий … Павлович. Что делать … так нельзя … Спросите еще, как дальше жить! Прямо русский классик, — качает головой Пятницкий. — Вы вот спросили, почему я вам пистолет вернул. Дорогой мой, вы всерьез полагаете, что я ничего не знаю о массовом убийстве на проспекте Гагарина? И что стреляли из вашего пистолета? И что стреляли вы?