Апполинарий откладывает бумаги. Взгляд скользнул по комнате, замер на раскрытой входной двери — сквозь щель видна лестничная площадка, плиточный пол щерится выбоинами. Внизу стукнула дверь, через несколько секунд взвыл лифт. Раздвижные двери коротко прогудели этажом выше и все смолкло. Апполинарий запирает дверь в квартиру, раздевается и опять садится в кресло. Листки бумаги порывом воздуха снесло со столика, они веером рассыпались по полу. «Итак, — подумал Колышев, — будем действовать самостоятельно или натравим компанию качков? У них неплохо получается, но это моя личная проблема. Или вы, господин Колышев, боитесь ручки запачкать»? Нет, Апполинарий не боялся «запачкать ручки». Уже убивал и кровавые мальчики по ночам не беспокоили. Но в прошлый раз все вышло как-то само собой, он не замышлял и не планировал заранее убийство. И тот случай в институтском туалете тоже … само собой получилось! Это после руки тряслись и мысли всякие в голову лезли. Но потом все успокоилось, всему нашлось оправдание, оставшиеся сомнения хитрое «эго» засунуло подальше, а на передний план выдвинуло горделивое чувство восстановленной справедливости. Чертовски приятно быть мстителем неуловимым! Однако соваться в квартиру к ворам одному слишком легкомысленно. Апполинарий взглянул на часы — до тренировки осталось сорок минут.
— Прекрасно! — говорит он, довольно потирая руки.
Подвальный «центр культуризма» встретил Апполинария привычным запахом железа, резины и каменной прохлады. Все уже собрались, тренировка идет полным ходом, но при появлении Колышева все взгляды устремляются на него. Апполинарий даже смутился вначале, когда стали пожимать руки, похлопывать по плечам и без конца повторять одно и тоже — молодец, мужик, молоток и так далее.
— Братуха, полный решпект тебе! — ткнул кулаком в грудь Кир. — Давно пора было прижечь заразу. А как менты? Забегали наверно?
— Да так, — небрежно отмахнулся Апполинарий.
Он отвечал на приветствия, пожимал руки и улыбался — в общем, делал все то, что положено человеку, получающему поздравления. Только вот поздравлять его было не с чем — вагончик гастарбайтеров спалил не он. Мысль отомстить за жестокое избиение возникала не раз, но дальше планов дело не шло. Все-таки в глубине души Апполинарий так и остался «преподом», испорченным хорошим воспитанием, а потому вечно колеблющимся и комплексующим интеллигентом. Попросту говоря, тряпкой. Однако вагончик сгорел вместе с обитателями, скинхеды считают, что это он отомстил, Пятницкий тоже уверен, что его рук дело. Что ж, пусть так и будет. А настоящий поджигатель, какой нибудь нервный гражданин из дома напротив, останется неизвестным.