Попробуй, залезь такой вот под юбку. В ответ получишь пулю в лоб. Или нож в сердце!
— А я тоже на Новый Год буду дома! — выпалил Апполинарий. — Подруг у меня нет, знакомые все с семьями. Чего мне у них делать, с детишками хороводы водить?
Маша ничего не ответила. Апполинарий смутился. Ему очень хотелось пригласить девушку к себе, но как это сказать, он не знал. То есть знал, конечно и не раз это делал без всякого стеснения. С другими. А тут словно язык проглотил, нужные слова куда-то пропали, а вместо них вылезли какие-то ужасно пошлые и вульгарные лингвистические фурункулы — оттопыриться, заколбасить, оторваться по полной — не слова, а злокачественные образования в языке.
— Знаете что, Маша? — решительно произносит Апполинарий. — Я …
В это мгновение пушистый снежок под ногами предательски расступается, ноги упираются в отполированный тысячами подошв лед и земля стремительно уходит из-под Апполинария. Он взмахивает руками, словно собрался ухватиться за небо, спина изгибается, рекламные огни вспыхивают с удвоенной силой и Апполинарий Колышев рушится вниз, прямо на сверкающую гладь замерзшей лужи. Тощий зад преподавателя латыни мощно влипает в лед, громко лязгают зубы, кончик языка обжигает боль и Апполинарий чувствует во рту привкус крови. Вязаная шапочка сползает на брови, голова по инерции опускается, руки растопыриваются, словно крылья. Апполинарий становится похож на пингвина, присевшего на минутку отдохнуть. Маша испуганно вскрикивает, но комичная поза Колышева развеселила и она громко смеется.
— Ой, вам … ха-ха … не больно? Вы так сильно … ха-ха … шлепнулись!
Апполинарий опускает руки, искоса смотрит снизу вверх.
— Шмейша, паяц, над жажбитой любовью! — тихо шепелявит он мгновенно распухшим языком.
Ему совсем не весело — задницу ломит, словно владимирский конь-тяжеловоз копытом влупил, прокушенный язык горит огнем. Девушка протягивает руку, намереваясь помочь, но предательский лед тут как тут — каблуки скользят, под ногами исчезает опора и Маша падает прямо на Апполинария. Он только-только приподнялся, опираясь на руку, как его опять сшибает на лед и он впечатывается в замерзшую лужу спиной и затылком.
— За что, Машенька? Ведь у нас с вами ничего не было! — ошарашено произносит он.
Приятная тяжесть наваливается сверху, теплое дыхание касается щеки и тихий голос произносит в ухо:
— Значит, будет. Новый Год мы встречаем вместе?
— Да!!!