— Ты будешь моей леди, — сказал Марлен, приведя ее к себе, наняв ей служанку. — Ты скажешь, если что-то будет нужно. Только одно условие. Не будь проституткой.
Марилла рассмеялась и погладила его лицо удивительно нежно. Она редко касалась его нежно, и это почти открывало в нем колодец горя. К счастью, это было редко.
— Ты мудрый, — сказала она. — Мужчине твоего статуса не стоит быть вместе с проституткой.
Марлен улыбнулся, поймал ее ладонь и прикусил кончики пальцев.
— Умница. Я знаю, я буду тобой гордиться.
И она стояла с ним, несмотря на мнение общества, предлагала советы своим беспечным образом, словно от этого не было разницы. Но он знал лучше. Марилла переживала за его успех. Не ради него — он не мог так наивно думать. Она была ухоженной кошкой у его ног, всем ее желаниям потакали. Теперь она была в шелках и вышивке, как леди. Марлен подарил ей рубиновое ожерелье, красный был кровью и его желанием. Перья редких птиц поднимались над шляпами на ее сложно уложенных волосах. Ее служанка каждое утро занималась ее волосами, он узнал это, как-то раз зайдя слишком рано. До встречи с ней он мало знал о жизни женщин, кроме постели и музыки. Но даже ежедневные дела Мариллы были для него экзотикой, он мог кормить ее, укрывать, но не приручить, не запереть. Он не хотел и пробовать.
Дариен Элдемур пропал месяцы назад, город был напряжен. Мариллу узнавали на улицах как любовницу Марлена Хамбрелэя, ее презирали и боялись, как его. Марилла не страдала, ей нравилась враждебность, и она величаво презирала других в ответ. Она шагала по городу, сверкая новыми камнями, лед ее глаз выдавал лишь безразличие. Она была проституткой, говорили люди, но это лишь добавляло удивления ее репутацией и смелости Марлену. Хоть его ненавидели, им все еще восхищались. Это было заметно, когда люди следили за ним, пока он проходил, словно не могли отвести взгляда. Марлен радовался хотя бы этому.
Но искатели, назвавшие себя сами, были головной болью, их песни были на грани измены, но не давали повода для ареста. Пиет Абарда оказался мастером диверсии, он сплетал песни с таким символизмом, но их было легко понять, и Марлен был невольно впечатлен. Марлен поймал себя на мысли, что Пиет мог бы стать угрозой на конкурсе, будь он красивым. И выше.
Если бы Пиет Абарда привлекал меньше внимания, Марлен отправил бы его по тому же пути, что Леандра Кейена, немного побил бы, поправил лицо (это ему пошло бы на пользу), и проныра убежал бы из Тамриллина, поджав хвост. К сожалению, его слава расходилась, как огонь по сухой траве, а с ней была и популярность. Хуже, аристократы были его покровителями, приглашали его на вечеринки и балы. Те же люди бежали в страхе при аресте Валанира Окуна, чтобы их не связали с ним, а теперь они хлопали и улыбались умным аллегориям Пиета.