— Она тебе нравится?
Павел спустился по лестнице, проследил взгляд Алёны и тоже посмотрел на картину.
— Да, — созналась она. Затем на него глянула, прицениваясь. — Как думаешь, она может быть твоей родственницей?
Он ухмыльнулся.
— Какой провокационный вопрос.
— А всё-таки?
Костров плечами пожал.
— Почему нет? Реставратор сказал, что полотну примерно сто пятьдесят лет. Возможно, она жена помещика.
— Или дочь.
— Или дочь. Но она не настолько молода. Думаю, всё-таки жена.
— Красивая.
— У нас с ней глаза похожи, не находишь? И форма губ.
Алёна на Павла посмотрела, собиралась сравнить, но поняла, что он смеётся над ней, и тут же отвернулась. Костров же рассмеялся в открытую.
— Не обижайся. Все разошлись?
— Да. Альбина Петровна явно опасалась оставлять меня здесь одну. Может, думала, что я картины порежу?
— Ты к ней несправедлива. — Он прошёл к импровизированному бару, продемонстрировал Алёне бутылку вина. — Заявляю тебе со всей серьёзностью, что когда ты это попробуешь, ты будешь благодарна мне всю оставшуюся жизнь.
— За что это? Что ты меня напоил?
— Алёна! — Павел кинул на неё полный укора взгляд. — Это испанское вино, двадцатилетней выдержки. Ты даже не понимаешь, о чём ты говоришь, девочка. Им нельзя напиться, даже спиться с ним нельзя. Это можно расценить только, как благословение.
Она сделала вид, что нахмурилась. Наблюдала, как ловко Павел откупоривает бутылку.
— Такие речи меня определённо беспокоят.
Он разлил вино по бокалам, прошёл к дивану и сел рядом с Алёной. Подал ей бокал.
— Поверь, когда я пью, то это мало напоминает культурное времяпрепровождение с бутылкой хорошего вина. — Павел подталкивал её взглядом. — Попробуй.
Она попробовала. Сначала принюхалась, потом сделала осторожный глоток. В нос ударил приятный аромат, на языке остался терпкий сладковатый привкус, захотелось распробовать получше, и она сделала ещё один глоток. Костров продолжал за ней наблюдать, потом даже брови вопросительно вздёрнул, и Алёне пришлось благосклонно кивнуть.
— Вкусно.
— А я тебе говорил.
— А ты разбираешься в вине?
— Я во многих вещах разбираюсь. — Он повернулся, сел вполоборота, и теперь смотрел на неё. Спасало только то, что между ними было два бокала вина. Алёна попыталась осторожно отодвинуться от Павла, но и без того сидела, вжавшись в подлокотник, и двигаться было попросту некуда.
— При этом, чем именно ты занимаешься, окутано тайной. — Алёна нервно усмехнулась.
— Почему? Я ничего не скрываю. Просто, понимаешь, мой отец всегда тяготел к идеальной биографии высокопоставленного чиновника, без всякой пылинки. А бизнес, частенько, бывает пропылённым и даже грязным, поэтому он и предпочитал обо мне не распространяться. Хотя, деньги любил. Видит Бог, как он их любил.