— Это не что-то, — сказала она, обрывая спелые ягоды, — это земляника. Ешь, — она протянула мальчику ладонь с ягодами.
Он ягоды в рот положил.
— Вкусно.
— Ты никогда не ел землянику?
Он головой качнул. Ребёнка стало жалко, и Алёна пообещала:
— Мы с тобой сходим за земляникой, завтра. И всё съедим.
— Мы много её найдём?
— Сколько получится. — Роско влез между ними и разлёгся прямо на земляничной полянке. Теперь уже Алёна пихнула его в тугой бок. — Если кто-то нам всё не испортит.
Ваня собаку за шею обнял, потом уселся на неё верхом. Роско веса ребёнка, кажется, и не почувствовал, лежал, подобно Сфинксу, крутил головой и поглядывал по сторонам, потом зубами клацнул на назойливую пчелу. А Алёна рядом с ним и присела. В этом месте трава была сухая, солнце припекало, и сидеть было приятно, не смотря на то, что приходилось щуриться. Но было тепло, пахло травой, цветами и земляникой, позади сосны шумели, а чуть в стороне слышались голоса рабочих и звук работающих инструментов. Но это совсем не мешало и не отвлекало. Почему-то. Было просто хорошо.
— Ты в садик ходишь?
Ванька набегался, запыхался, даже успел увидеть ящерицу, что привело его и Роско в бурный восторг, а вот Алёна тут же с земли вскочила и с опаской огляделась, но чуть позже решилась всё-таки снова присесть. И мальчику на голову кепку надела, когда тот оказался рядом с ней.
— Хожу. Но там не так интересно.
— Ещё бы.
— Алёна, пойдём в лес. Я хочу в лес. — Ванька голову запрокинул, чтобы в лицо ей посмотреть. — Там страшно?
Про страшный тёмный лес Алёна с некоторых пор очень много могла рассказывать, но ребёнку об этом знать точно ни к чему. Поэтому головой покачала.
— Нет. Днём точно не страшно. Но одному ходить всё равно нельзя, понял?
— И с Роско нельзя?
— Нельзя. Только со мной или с папой. — Она потёрла пальцем красное пятнышко от земляники на его щеке.
— Тогда пойдём.
— Давай пойдём после обеда. Ты покушаешь, поспишь, и сходим.
Ванька нос наморщил.
— Я не сплю днём, я взрослый.
Она ахнула и рассмеялась.
— Правда?
— Чего ты смеёшься?
Она тут же замолкла, даже улыбку попыталась спрятать.
— Не буду смеяться.
— А ты надолго к нам приехала?
Алёна плечами пожала.
— Я не знаю. — И призналась: — Всё зависит от твоего папы.
Ванька дотянулся до ещё одной ягоды и тут же сунул её в рот.
— Я люблю папу.
— Это правильно.
— Он самый хороший, правда?
Ребёнок спрашивал бесхитростно, и рассуждения были ни к чему, поэтому Алёна снова согласилась.
— Да.
— Он учит меня плавать.
— У тебя получается?
— Да.
— Ты молодец. Я вот плохо плаваю.
— Не умеешь? — Ванька повернулся к ней, поджал под себя ноги, а смотрел с любопытством. Только дети умеют так смотреть, с неподдельным, откровенным любопытством.