Дуся бы сказала, что она сделала глупость. И дело не в том, что переспала с Костровым. Один раз. Это было вспышкой, с взрослыми людьми такое случается, как сказала бы Дуся: получила то, что хотела, и на этом остановись. А она не остановилась, не выгнала его первой ночью, не выгнала и второй. А потом уже стало поздно, да и глупо сопротивляться. Ей нравилось заниматься с ним любовью. И она даже умудрилась признаться ему в том, что никогда и ни с кем подобного не испытывала. И была уверена, что Павла это признание посмешило. Но он ничего не сказал, он, вообще, мало говорил. Предпочитал действовать. В отношении неё действия были неприличными, но ярко выраженными, и за это Алёна многое прощала. Неправильный подход зависимой женщины.
Становиться зависимой от Павла Кострова не хотелось. Но Алёна чувствовала, что её затягивает. Пока её предавало только тело, но сколько времени потребуется, чтобы потерять голову? Она себе не льстила. У неё никогда не было человека, которого можно было бы любить. Человека, которого можно было бы назвать своим. Она даже не знала, что это значит. Была большая семья, но… В общем, начиная об этом думать, Алёна предпочитала побыстрее переключиться на что-нибудь другое. В её жизни была Дуся, самое большое везение, как Алёна считала, а в остальном… Если бы у неё был человек, за которого следовало держаться, всегда, наверное, её жизнь была бы куда более насыщенной. По крайней мере, наполненной смыслом. Это был минус, её недостаток, у неё никак не получалось кого-то подпустить к себе достаточно близко, Алёна всегда в последний момент вытягивала руку и останавливала, в первую очередь, себя. И даже не жалела об этом после. И поэтому сейчас, понимая, что прикасается к Павлу как-то не так, с незнакомым трепетом, в досаде осознавала, что в этот раз у неё не получается вытянуть руку, и всё это остановить. Но она не собиралась разбираться в себе и в своих чувствах, всё это ненадолго, и её выставят из этого дома в тот момент, как это сочтёт нужным Павел. Он, действительно, заимел себе загородное увлечение, он об этом знает, она знает, все знают, даже Вадим. Недаром он вчера у неё со смешком интересовался, как ей отдыхается. Алёна не слишком гордилась тем, что вместо достойного ответа ограничилась неприличным жестом в его сторону, но Негожин, кажется, всерьёз не воспринял, потому что лишь рассмеялся. Зато тут же отвязался от неё и ушёл, даже завтракать с ними за стол не сел. Между прочим, Негожин садился за один стол с хозяином, и не редко, чего Алёна понять не могла. По её мнению, так с подчинёнными не общаются, но с вопросами не лезла. Пообещала себе, что будет поступать, как Павел и брать от их отношений то, что можно и в тот момент, который представится. Именно поэтому она и сейчас не спала, лежала, закинув на Кострова ногу, разглядывала его подбородок в полутьме, и водила пальцем по его груди. Ей казалось, что она делает это не ощутимо для него, кожи почти не касалась, и Павел вроде бы спал, но потом он вздохнул, закинул руку за голову, а другой крепче обнял её за плечи. Алёна улыбнулась, закусила губу, будто боясь быть на этой улыбке пойманной, а затем отвернулась от него. Села, спустила ноги с кровати, но вдруг пол показался ей слишком холодным. Алёна ещё посидела, опустив голову, потом волосы взъерошила. И снова улыбнулась, когда Павел на постели перекатился, и его рука обхватила её поперёк живота.