— А это фотографии, которые музею пожертвовали жители деревни. Культурной ценности они не представляют, чьи-то дальние родственники, но зато, видите, на этой отлично видна дорога на Марьяново и двуколка.
— Какой это год?
— Пятнадцатый. Незадолго до революции.
— Удивительные ощущения.
Борис Африканович кинул на неё любопытный взгляд, после чего согласился.
— Да, удивительные.
— Может, там и клад какой зарыт?
Профессор сдержанно улыбнулся.
— Не слышал. Ставровы были зажиточными, как сейчас бы сказали, состоятельными, но чтобы клады зарывать? Знаю только, что когда пришли большевики, всё более-менее ценное из дома было вывезено.
— Значит, Ставровы успели уехать?
— Из усадьбы — да. А уж как сложилась их судьба дальше, никто не знает. Возможно, смогли выбраться из страны, возможно, нет. На момент революции у Ставрова Кузьмы Афанасьевича было пятеро детей. Трое сыновей и две дочери. Их фотографию вы как раз и могли видеть на сайте архива. Из пятерых детей известна судьба только двоих. Старший сын был расстрелян в восемнадцатом году большевиками, а младшая дочь, ей тогда едва исполнилось семнадцать, была отправлена отцом к родственникам в Саратов. Уж что с ней стало там, установить не удалось, к сожалению.
— А остальные?
Борис Африканович пожал плечами.
— Возможно, Костров и имеет к ним отношение. Кто знает. Времена были смутные. Могли поменять фамилию, старшая сестра могла выйти замуж, могли уехать из губернии, а позже вернуться. Вряд ли возможно установить доподлинно. Говорить о своих родственных связях было опасно.
И, надо думать, именно этим Андрей Константинович в своё время и воспользовался.
— Я знаю, что он родился в Марьяново. В деревне. Второй дом от дороги, — заучено повторила она. — Это ведь может помочь?
— Точный адрес знаете?
— Нет. Но узнаю.
— Тогда встретимся и поговорим.
В ответ на это обещание, Алёна широко улыбнулась, а профессору протянула руку.
— Спасибо вам большое, Борис Африканович. Мне было очень интересно.
— История она, вообще, такая, интересная, — вроде бы пошутил он, и на этом они распрощались.
Конечно, по-хорошему, не мешало бы самой съездить в Марьяново, в деревню, в смысле, и поговорить с жителями. Зайти в тот дом, осторожно поспрашивать, вдруг всплывёт что-нибудь интересное. Но с другой стороны, возможно, тот дом, второй от дороги, до сих пор принадлежит Кострову или его родственникам, и тогда о её интересе быстро станет известно. И что она тогда найдёт на своём пороге, не считая машины, большой вопрос.
В редакции ей ещё в коридоре сообщили, что её искал Мишка Иванов. Признаться, за всеми этими историческими изысканиями, Алёна о телефоне Фёдора успела позабыть. А тут понеслась в техотдел.