— Это не комплимент. Говорю, как есть.
— И почему же я странная?
— Ты живёшь одна.
Алёна вскинула брови.
— Это всё? Я живу одна?
— Ну, девушка в твоём возрасте, при твоих внешних данных, да и работе, оставшись без присмотра, не должна была бы надолго одна остаться. А ты так сколько живёшь? Год? И мало того, у тебя даже парня нет.
Алёна очень внимательно следила за своим дыханием. Надеялась, что приступ негодования на её лице не отражается, и говорить постаралась, как можно спокойнее.
— Вы считаете, Павел Андреевич, что рассказывая мне о том, что вы конкретно покопались в моей жизни, показываете себя с правильной стороны?
Он рассмеялся.
— Когда ты злишься, ты становишься безупречно вежлива. Это любопытно. Но я серьёзно.
— По-вашему, у женщины всегда должен быть мужчина?
Он призадумался над её словами, но достаточно быстро кивнул. И уверенно.
— Да.
Алёна сложила руки на груди.
— Потому что вы не встречали других женщин?
— Что значит — других?
— Самодостаточных.
Костров засмеялся, поднялся, осторожно потёр бедро ладонью.
— Будешь рассказывать мне про феминизм?
Алёна покачала головой.
— Нет. Мне на самом деле интересно. Вам попадались только зависимые?
Он странно глянул на неё, прищурился. Вдруг похвалил:
— А ты молодец. Ловко мяч перекинула. Наверное, я в тебе что-то не рассмотрел.
— Вы не ответили.
Он щёлкнул её по носу, Алёна отшатнулась, но Костров сделал вид, что не заметил, пошёл от неё прочь. Только посоветовал:
— Не напирай.
— Я видела фотографию в вашем телефоне! — крикнула она ему в спину, и тут же мысленно посоветовала себе прикусить язык, но было поздно. Павел уже остановился, обернулся, а на неё взглянул с опасным интересом.
— Это какую?
Решила идти до конца.
— Женщину. Брюнетка на шезлонге.
Павел едва заметно нахмурился, наверное, вспоминал снимки, что хранились в памяти его телефона, после чего ухмыльнулся.
— И что?
Алёна осторожно обошла его на узкой тропинке, чтобы пойти к дому вперёд него. И через плечо сказала:
— Вот такие никогда не бывают одни. Они беспомощные, или притворяются беспомощными. Поэтому, ничего удивительного, что вы равняете всех под одну.
— А ты не такая.
Обернулась на ходу, руками развела.
— Сами же сказали: я — странная.
— Ну-ну.
Это насмешливое, даже ехидное «ну-ну» так и звучало в ушах. Алёна обошла дом, вышла к парадному крыльцу, не удержалась и кинула взгляд за своё плечо. Костров шёл за ней, чуть поотстав, и что-то выговаривал заигравшемуся и перепачканному Роско. А тот понуро опустил голову, и выпустил что-то из пасти, прямо к ногам хозяина. Алёна присмотрелась и ахнула, это было тельце какого-то зверька. Не удержалась и воскликнула: